|
Старожилы знали много историй о том,
что до православия и до прихода русских и создания
административно-управленческих структур мокшане сами совершали
правосудие и судили на «Явасе». Здесь есть бугор площадью в 3
га, в 2,5-3 км от озера «Кит-ава» («Богиня проводников»), где
сейчас деревушка Явас расположилась, неподалеку от впадения р.
Явас в р. Вад - Парца. Это место называли «Пуромма-суд», а
теперь говорят — «Сбор-бугор». Очень и очень давно там проводили
«мокше-суц». Может, 1000 лет назад, до прихода русских, мокшане
вершили свой суд над провинившимися. Об этом сохранилось много
историй, что позволяет говорить о реальности упоминаемых фактов.
Бугор этот, на котором устраивалось судилище, никогда не
заливает полой водой, а вдоль его «Адава эрьхке» — судоходное
озеро, — это бывшая заводь от Яваса (теперь Явас чуть северней
течет). В полую воду и осенью р. Явас течет и через «Адава
эрьхке», и соседнее большое озеро «Сиярка».
«Пуромкс» (сбор) — высокий бугор, высокий, а в разлив все вокруг
заливает. (Ближе к Ваду есть бугор поменьше — «Шивы — бугор на
1,5 га). «Адава-эрьхке» длиной 8100м — глубокое, а шириной
метров 25 (или 40).
Мокшане этого региона имели свои бытовые представления о
законности и правопорядке. Как утверждают старожилы, на этом
месте располагался и проводил свои советы главный суд. Здесь
рассматривались не мелкие бытовые правонарушения, а серьезные
проступки, по которым нельзя было принимать решения в частном
порядке на местах,
в деревушках.
Предположи-тельно это было место народного правосудия, где
ведущую роль играли избранные старейшины, мудрые люди, которые
обла-дали доверием, авторитетом и полномочиями для того, чтобы
выносить решения. По устным рассказам вырисовывается та-кая
картина: сюда собирались не только местные, зубовополянские
мокшане, но и ещё 3-4-х уездов и волостей (точнее —
тер-риториальных групп населения). Это, предположительно,
темниковские, атюрьевсие и закадомские мокшане, потому что села
этих районов близко (к «те пели»), даже ближе зубовополянских.
Информаторы утверждают, что сюда собирались мокшане в радиусе
не менее 50
км вокруг. Это вырисовывается из того, что
часто при встрече люди спрашивали друг друга: «Тон мокша?» —
«Мокша». А станет говорить, и оказывается, что не понимают
друг друга. А каждый думает, что он мокша. Например, мы не
совсем понимали теньгушевскую и «тамбовскую» мордву, что на р.
Цне.*
Общим для всех близлежащих сел местом правосудия была
возвышенность «Пуромма-суд», или «Сбор-бугор». Почему было
выбрано это место — неизвестно. В округе много было красивых
мест, озер, хороших, бугров и старинных мест языческих мо-лений,
а возили провинившихся преступников на суд от всех сторон только
туда. Туда же сходились старейшины, судившие своим судом. Там
тех судили, кто не являлся на военную службу. Вроде как в песне
«Ж(Й)олай Ига» (теперь говорят «Илька Ягор»). Судили сурово:
из-за одного человека, совершившего проступок, могла погибнуть
вся семья от суда («дямок юмафт»). Судили таких, которые
совершали преступления, воровали, убили человека, изменили.
Судили справедливо: если человек ви-новат, то пусть отправляется
к богу.
По всей вероятности, в этом месте судили сразу по несколько
человек, потому что из-за одного-то человека туда не станут враз
собираться. До дня суда преступников держали где-то в селах,
томили до суда. Не только держали в подвалах, но и мучили «ка-чам
потмоса». Истопят баню или старый дом и в дым сажали на полати.
Там и выясняют, почему он это сделал. Требуют: «Винись!» Не
винится, так мучается при пытке, и некоторые даже помирали в
несколько минут.*
Все это, по рассказам старожилов, «до рождения Иисуса Христа»
было, при старой (имеется в виду, языческой вере — прим.
Б. Смирнова) было. Это «уже потом в веру гнали (крестили.
— прим. Б. Смирнова), как в колхоз». В назначенный
день для суда со-бирали туда всех провинившихся.
Собирались туда богатеи, выборные из сел, главные представители,
как делегаты там были, во главе с мокшанским началь-ством.
Собирали, как вроде Совет старейшин, чтоб все точно по закону
было, как надо. По устным рассказам выходило, что туда
собирались только раз в году, и только для этого суда. Некоторые
старики утверждали, что два раза в году и только летом. А другие
старожилы слышали, что туда собирались по главным праздникам и
гуляли там тоже. Здесь же судили за разные наказания и били. По
нашим
предположениям, первоначально здесь было место какого-то
языческого святилища, возможно, «молян», «кереметь», куда
собирались молиться, проводили сельские и волостные моления,
совершали жертвоприношения, а также проводили праздники (такие
места имелись практически у каждого села). В данном случае это
могло быть место какого-то древнего поселения, городища,
могильника и проч. (Эти места были сакрализованы в сознании
суеверного населения, поль-зовались особым почтением —
прим. Б. Смирнова). Недаром в селе «Польдяс» были
уверены, что там давно жители были, а умерший старик «Ульян-атя»
рассказывал, что там и в красные яйца поигрывали.*
Суд на Явасе был такой: соберется народ, старейшины спрашивают:
«Как будем судить такого-то за такие-то дела?» И прису-дят:
«...протащить его
через «Адава-эрьхке» 2-3 или даже 5 раз.
Суд назначал, сколько раз протащить его верёвкой через
все озе-ро. Виновного привяжут веревкой посередине тела, чтобы
голова не всплывала, и тащат. Как отмечают старики, в наказании
были свои тонкости. Так, если преступника тащить быстро,
выдержать может, особенно те, кто плавать может хорошо. Но
осо-бо провинившихся, на кого судьи были злые за причинённый
вред, могли тащить «плохо», т.е. медленно, чтоб утонул. Тот, кто
оставался жив после испытания (пытки водой), объявлялся
невиновным и прощался — иди куда хочешь; а кто потонет — так
тому и надо! «Пропадай! Значит, виноват и у бога!»*
По другим сведениям, на «Сбор-бугре» присуждали только
переплывать «Адав-эрьхке» («Пусонма-эрьхке») до 5 раз туда и
об-ратно. Это было сделать весьма трудно, и многие тонули. Ведь
раньше тоже одни умели плавать, а некоторые были точно «как
камень в воде». Такого заставят плыть, а он сразу и тонет, идёт
ко дну. А раз утонул, считалось, что виновен. В этом и
заклю-чалась справедливость суда. Не своей смертью, а в
результате суда умер, значит — бесчестный. Авторитет старейшин «Пуром-ма
суд» был велик: как решат, так и сделают. Решения принимались
справедливые и суровые. Иной раз присуждали к казни, убивали.
Неизвестно, куда тела утопших девались, — ракам на съедение
оставлялись, или родные хоронили.*
На
этом же бугре раньше, в языческие времена, молились. Раньше
мокшане и шагу не ступали без того, чтобы не помолиться, просили
у богов благословения, удачи на дела. После революции те земли
землемеры отвели деревушке Явас. Туда постепен-но переходили
жить из Анаева, Пичевки, В.-Селищ, Польдяс, Промзино и русских
деревень округи.
Дед Николай Трофимович Лошадкин (прозвище «Рузу», т.е.
«русский») знал много историй. Так вот он рассказывал, что на
«Сбор-бугор» собирались все разбойники, где бы далеко они ни
были, а туда собирались примерно раз в два месяца. Там у них как
бы старший был — атаман. Ему сведения и добычу везли. На
«больших дорогах» они грабили. Кто добычи больше достав-ляет —
награждался атаманом, тот его от всех отличал — освобождал на
полгода, говорил: «Ходи по своей воле». А все остальные всегда в
подчинении находились.
Рассказывали, что разбойников много было в «городках»: на
Виндрее был их разбойничий «городок», были «богатырские бо-лота»,
находились они в «Казна-лес» и в других местах. Все они были
некрещеные. Было это, считают рассказчики, лет 500-600 тому
назад. Помимо лихих людей была и другая группа — богатыри. Они
на ровном месте и на бугре сделали укрепления раз-мером больше
квадратного километра. Они были предназначены для защиты и
назывались «Богатырские болота». Они около этого укрепленного
места защищались. Человеческая память имеет свойство со временем
многое забывать. И в этом случае были забыты имена и фамилии,
лишь остались в памяти мокшанские прозвища, вроде «Полей», «Парай»,
«Порай», «Котай». Рассказывали и об их богатой казне, спрятанной
где-то в укромном месте. Мест, где будто бы спрятана казна,
называли много.**
* Записано в
сентябре 1964 г. и в мае 1965 г.. со слов Мормышева Панфила
Ефимовича, 76 лет, (Кичапин тож), прозвище «Кашалашка», Кичапина
Т. Е., 68 лет, прозвище «Брняв», т.е. «Похабный», Щукина Т. С,
67 лет, прозвище «Борань Кита» (перев. как «проводник») из с.
В.-Селищи, Ганина Е. И., 79 лет, прозвище «Фогуз» из с. Анаева.
Эти истории также слышали: Кичапин С. В., 73 лет, прозвище
«Сусла», Сторожев Ларион Никит., 76 лет, — из с. В.-Селищи и
Ошкин Л. И., 82 лет, прозвище «Мордвин» из дер. Копорь-Заньф;
Милакин Е. И., 84 лет, из д. Заревки. Наслышаны были о судах
старик «Кита-атя» (Ямушин), бывший сторожем на «Пуромма суд»,
«Сбор бугре» (андроновская пасека), Неверов Ф. О., умерший 10
лет назад 75-летним. Об этом все старики прежде знали.
Примечание Б.
Смирнова: 1) Где-то в литературе встречались указания об этом
суде, но неопределенно (в Тамбовской губернии). 2) Это не
случайное совпадение названий «Явас» (раздел, граница) и «Пуромма-суд».
Здесь на границе двух «объединений», двух сфер влияния
происходили, видимо, не только общие суды, но и общие
празднества, сборища для заключения союзов, обсуждения спорных
дел. Вероятно, этим объясняется место сбора на границе. Казалось
бы, неудачное расположение «Пуромма-суд», или «Сбор-бугор» в
нескольких километрах от низовьев Мокши (ныне заселенных
русскими) свидетельствует о том, что это традиционное место
общения мокши и эрзи выбрано еще тогда, когда русских еще не
было в соседнем местечке Кадоме, т. е. до XII в., «Пуромма суд»,
или «Сбор-бу-гор», был центральным местом, где жители мест,
близлежащих к нему, с низовьев р. Цны также «собирались» здесь.
Каково же было значение общих сборов у язычников? Думается,
«больше, чем Вере паз», т.к. для этого были еще и общие моления
— раз в 50 лет. 3) То-понимические предания почти полностью
сохранили сведения «о суде», но о праздничных сборах почти
совсем ничего не сохра-нилось. По-видимому, там-то и были
религиозные сборища. Ведь без религиозного общения не могло и
быть этих «божьих судов». Можно утверждать, что здесь фактически
проводились т. н. «божьи суды», широко распространенные в Европе
в средневековье. 4) Фактически здесь не было испытания твердости
духа «преступника», т. к. люди тренированные, приспособленные к
воде (типа опи-санных в преданиях с. Анаева), могущие переносить
затруднения с дыханием, легко избегали гибели, а простолюдины
(не рыбаки и т. д.) — захлебывались. 5) Значение сходок для
судов особенно отразилось при упоминаемых позднее сожжениях.
** Записано в
сентябре 1964 г. и в мае 1965 г. со слов Лошадкина Тараса
Ивановича, 76 лет, из д. Копорь-Заньф.
Примечание Б.
Смирнова: Из опыта сбора преданий известно, что древние
мокшанские предания, забываясь, обращаются в рассказы о
разбойниках, или «татарских могилах». Так сейчас говорят
«молодые» о городищах: «Ош-Панда», «Атяп-ошке», «Каргашинское» и
др. Зачастую меняется содержание мокшанских преданий под
влиянием русских соседей. Перечисление всех ближних «городков» и
то, что лихие люди считаются местными (а их атаман, или
«командир», по-мокшански — «кудеяр») заставляет предполагать,
что это предание дополняет сведения, о том, что «Сбор-бугор»,
вероятно, использовался для встреч разного рода, в т. ч. и
военных. Ведь неподалеку, у пос. Парца, в 5 км южнее этого места
находится «Тюштень табор» —«стоянка Тюштяна», известного
мифического вождя мордвы.
Б.
Смирнов "IV книга этнографических
этюдов"
(опубликовано в книге: Б. Ф. Кевбрин, В. И. Рогачёв, А. Д.
Шуляев "Мотивы родимой земли", Саранск, 2012 г.)
На первую страницу
Назад в раздел Криминальные
очерки
|
