Чудайкин Елисей Кириллович (1909-1957), житель с. Покассы.

Первоклассница Валя Чудайкина. 1955 г.

От государства никакого пособия на нас мама не получала. И куда только она ни обращалась, но так и не достучалась до сердец коммунистов. И осталась она со своим горем один на один. Ведь шесть че-ловек надо напоить, накормить, обуть, одеть, а на что ? Спасибо, была корова, благодаря ей мы и вы-живали. Выращенного телёночка, поросёнка мама продавала и покупала нам необходимые вещи. Сами мы ни молока, ни мяса, ни масла толком и не ели никогда. Помню, расшалятся дети, и, чтобы успоко-ить их, мама всегда говорила : «Вот отдам вас в приют Беднодемьяновский !» Сразу наступала тишина. Но не надолго : дети есть дети.

Шли годы. Оставив меня присматривать за младшими, мама ходила работать в колхоз. Наравне с муж-чинами она убирала с полей солому, метала сено в стога. Эта хрупкая, худенькая женщина поднимала навильники на высоту стога. Бывало, придет домой, сядет и плачет, а мы около неё — кто целует, кто гладит, и вместе с ней начинаем плакать. Затем мама начинает всех успокаивать. Часто видела её со слезами на глазах. Ведь в семье она была и за женщину, и за мужчину.

Летом была проблема : как заготовить корм для коровы. Уже в десять лет я взяла в руки не только серп — мама научила меня косить косой. Подрос брат, и эстафету косца я передала ему. На плечах носили мешки с травой, и на тачках возили, а ещё маме выделяли "процент" — сено из колхоза за рабо-ту. Так мы и держали свою корову-кормилицу. Да и она-то тоже не доедала наравне с нами — детские руки не могли заготовить ей сена вдоволь. Так шли трудные для нашей семьи, — а особенно для мамы — дни.

Однажды приехал к нам из Вадинска друг папы. И оказалось, что он и не знал о его смерти. Его это из-вестие поразило. Ведь отец у нас был очень сильный, крепкий, трудолюбивый мужчина. До сих пор вспоминают, какой он был трудоголик. Здоровье своё он подорвал на войне. Однажды он и его товари-щи целые сутки стояли в воде по пояс, спасаясь от окруживших их со всех сторон немцев. После этого, он говорил, у него и стали болеть ноги. У него был ревматизм, не работал сердечный клапан. Его брат Иван Кириллович погиб на войне с фашистами, да и он, фактически, тоже погиб на той войне, только дата его гибели не совпала с годами войны.

Папин друг посоветовал маме определить нас в Ширингушскую школу-интернат. Он говорил маме : «Там они будут и обуты, и одеты, напоены и накормлены. На каникулы домой будут приезжать, сама к ним будешь ездить».  Тогда я уже училась в пятом классе. Это был октябрь 1960 года. Помню, мама спросила : «Кто поедет в интернат ?» Желающими были все. Но она выбрала меня и сестру Нину, кото-рая была на год младше меня. Как же мы радовались и ждали того момента, когда нас отвезут в ин-тернат !

И вот мама едет в Ширингуши. Там её, как она рассказывала, встретили очень дружелюбно. Ей там очень понравилось. Директор Маскаев Максим Афиногенович сказал, чтобы везла всех. Но она не ре-шилась. После каникул первой четверти мама с дядей Борей повезли нас на дровнях на новое место жи-тельства. Столько было радости от предвкушения того, что я увижу новые места, буду учиться в новой школе, мне дадут новые вещи…

Фотография на память перед отъездом в интернат : Нина и Валя Чудайкины, Чудайкина Татьяна Никифоровна (спра-ва) и ее сестра Кемяшова Мария Ники-форовна (слева),  1960 г.

Во время урока физкультуры в Ширин-гушском интернате. Слева — Чудайки-на Валя. 1963 г.

Приехали. Лошадь привязали к столбу у старой почты, которая находилась рядом со школой. Нас привели в учительскую. Приём был очень теплым, добросердечным. Пришла женщина–завхоз, и повела нас на склад. Выдала нам новую школьную форму, новые ботинки и другие вещи. Радости не было предела. Воспитательница Раиса Петровна в спальне показала кровати и тумбочки. Все это было интересно. Завязалась беседа с одноклассниками. Меня с сестрой расспрашивали обо всём, и девочки нам тоже очень понравились. Прошло какое-то время, и вдруг меня осенило : «А где же ма-ма ?» Я выбежала из корпуса, побежала туда, где была привязана лошадь, а там пусто — никого нет, уехали. И здесь-то я поняла, что самое главное не вещи, которые мне выдали, не новая обста-новка, не новые друзья, а мама, которой впервые в жизни не оказалось рядом со мной. Села я на недоеденное лошадью сено и расплакалась. В  этот момент мне ничего на свете не надо было, толь-ко бы вернулась ко мне моя родненькая и забрала меня в родной дом. Подошла ко мне Раиса Пет-ровна с девочками, стали уговаривать, успокаивать. Среди них я обратила внимание на черненькую девочку, она стояла и тоже сильно плакала. Это была Надя Щукина, мы с ней подружились, и все годы учёбы в интернате наши глаза не просыхали от слёз. Всячески старались не показывать свою душевную боль, часто уходили в лес, который был рядом со школой, и там давали свободу своим рыданиям.

Я думала, что сестра Нина спокойно переносит разлуку с сестрой и братьями, потому что никогда не видела её слез. И только много позже она призналась, что очень тосковала, особенно по ночам, когда, как и все дети интерната, оставалась одна со своими мыслями и переживаниями, обидами и радостями прошедшего дня.

Я не хочу сказать, что в интернате нам было плохо. Отнюдь нет. Нас окружали очень хорошие, доб-рые, отзывчивые, заботливые люди. Я всех их помню, ценю, люблю и уважаю за то, что они при-нимали участие в нашем воспитании и обучении. Они многому научили меня и других детей, жив-ших в интернате.

От мамы часто приходили письма. Она тоже очень тосковала по нам. Однажды приехала нас про-ведать и решила забрать обратно домой. Я понимала, что нелегко ей быть в разлуке с нами. Раиса Петровна стала уговаривать её не делать этого, зная наше семейное положение.

В интернате очень хорошо была поставлена воспитательная работа. Жизнь была интересной и раз-нообразной. Было очень много разных кружков, готовились концерты, мы выезжали с ними в со-седние деревни — в Старое Бадиково, в Журавкино, ездили даже Пензенскую область — в Вадинск. Я занималась акробатикой, танцами, баскетболом, волейболом, бегом. У нас проводились разные спортивные соревнования, конкурсы, мы ходили в походы.  В  памяти сохранилась военизирован-ная игра «Зарница». Велась шефская работа в помощь престарелым. Мы помогали старым людям : носили им воду из колодца, пилили дрова, убирались в доме. Мы находили таких людей в посёлке. На трудовую деятельность детей обращалось большое внимание. Даже в летний период старше-классники приезжали в интернат из дома для того, чтобы заготовить корм для коров интерната ! Дети вырастали трудолюбивыми и с развитым чувством долга.

Вроде бы жить да радоваться. Но, увы ! Никто и ничто не заменит родную мать. Когда мы приез-жали на каникулы, мама предлагала остаться дома. Но я понимала, что ей будет тяжело нас растить

Художественная самодеятельность в интернате. 1960-е гг.

и назад в интернат уезжала с болью в детской душе. Самые тяжелые дни были пос-ле каканикул. С первого же дня после возвращения из дома в интернат начинался отсчёт, сколько дней  осталось до новых каникул. Сколько бывало радости, когда до них оставались считанные дни ! Все подарки, полученные в школе на праздники, мы везли домой для братишек и сестрёнки, не съев ни одной конфетки ! Мамины доходы не позволяли ей баловать их сладостями ...

Однажды я сильно заболела. По всей видимости, у меня был коклюш, потому что кашель был очень сильный, приступами, на протяжении месяца. Я болела, а мамы рядом не было (у нас тогда была уже другая воспитательница, Галина Михайловна Попова. А Раиса Петровна уехала из посёлка. Я очень переживала её отъезд. Ведь она нам как-то старалась заменить мать, часто брала меня к себе домой, всячески пыталась развеять мою тоску по моим родным и по дому...). На мой кашель никто не обращал внимания — а так хотелось вылечиться ... И хотелось, чтобы меня, больную, пожалели, приласкали, успокоили ... Я целыми ночами  не спала  —толь-ко  начинало  першить  в горле, сразу  же  пила  воду,  чтобы не беспокоить девочек

Татьяна Никифоровна Чудайкина с сыновьями Владимиром (слева) и Виктором (справа) на улице Покасс. Начало 1970-х гг.

своим кашлем (спали мы все вместе в большой комнате-палате). Так и приспособилась. Хорошо, что наступили летние каникулы, и я уехала домой. Мама очень долго лечила меня.

Подрос братик Витя и тоже приехал в интернат, стал учиться с нами с первого класса. Рос он спокойным, добрым, ласковым мальчиком. С ним учились дети из детдома и часто его обижа-ли. Бывало, увидит меня, подбежит, и начинает плакать : «Я хочу домой, к маме». Не было ласки, теплоты, чтобы отогреть детскую душу. Каждый день похож на другой. Не скажешь ни-кому, что хочется, что не хочется, что нравится, что не нравит-ся. Если надо, значит надо, и будь любезен выполнять то, что от тебя требуют.

В моей памяти остался такой эпизод из жизни, проведённой в интернате.

Я училась в шестом классе, сестра в пятом, а Витя в первом.  Наступили новогодние каникулы. Как всегда, в предчувствии встречи с родными с трепещущими от радости сердечками, мы сели в автобус, который должен был доехать до же лезнодо-рожной  станции  в  Зубовой Поляне,  а  там кто на электричке,