В Молочнице в мае 2005 года из 24 ветеранов войны в живых оставалось трое.

Фамилию в девичестве Нина Дмитриевна носила боевую — Полковникова. И не знала, не ведала, что придет время и она оправдает её. А пока после окончания семилетки занималась вполне мирным делом. Работала в Виндрейском леспромхозе,

Помогала убирать хлеб в местном колхозе, уезжала на торфоразработки... Зерна её бригаде начислили однажды столько, что осталось и на продажу. Нина поехала на базар, успешно сбыла с рук заработанное, а взамен купила новое пальто и шаль... Невеста с приданным, одним словом. Только пришлось ей вскоре сменить мирскую одежду на шинель и гимнастерку. В 1943 году по призыву Нина Дмитриевна с другими девчатами из села попала в... ад. Хотя поначалу все казалось не таким страшным. К эшелону, отправлявшемуся в Тамбов через Москву (там был пересыльный пункт), они все пятеро опоздали. Подобное случилось и когда уезжали на разработку торфа, но там все закончилось весело. Пересели на другой поезд, объяснили ситуацию и — за работу.

А тут военное положение, иные мерки. Понимали это девчата, но голод и бдительность несовместимы. Пока молоко на перроне покупали, эшелон ушел. Еле выкрутились, но до пункта назначения добрались.

В Москве их оставили, учили обращаться с оружием и многому чему, что могло пригодиться в военной службе. Одновременно Нина периодически была посыльной — доставляла секретные документы, — поэтому часто была в дороге. Немецкие самолеты-разведчики досаждали только днем, ночью же небо столицы было им недоступно.

Совсем иную картину увидела Нина в Вязьме, куда потом ее перевели. От города одни угли остались, но железная дорога и аэродром действовали. Их и охраняла часть, к которой она была приписала. Бомбили ежедневно, поначалу такого страху натерпелась. Охрану объекта хоть и несла с оружием, но что оно по сравнению со смертоносными снарядами, сыплющимися словно дождь. Сколько раз была свидетелем чудовищной «мясорубки» : оторванные руки, ноги, головы в воздухе летали во время таких бомбежек. В первый раз на посту дрожала как осиновый лист, любой шорох вызывал дрожь, а деться некуда. По иронии судьбы как раз через ее пост кто-то пробирался. Ни крикнуть, ни выстрелить не смогла : страх сковал всё тело. Стыдно было признаваться, поэтому во второй раз собралась в кулак и пересилила себя. С того дня перестала трястись от каждого хруста ветки, от стрельбы и взрывов. Война в одночасье притупила чувство страха, а вскоре Нина относила себя уже к бывалым солдатам.

Однако то, что она увидела на Ленинградском фронте, несравнимо и с Вязьмой. Сражения за сражениями, кровь вперемежку с землей и снегом... Казалось, другого цвета, кроме черного и красного, в природе не существовало.

Это сегодня Нина Дмитриевна так скупо рассказывает о днях войны, не вдаваясь в подробности, чтобы не ощутить снова боль переживаний и потерь. Женщинам наравне с мужчинами приходилось противостоять такой грозной силе, как фашизм. Пришлось пройти через все круги ада и чудом остаться в живых. Она постоянно выступает перед школьниками местной школы и также немногословна, повторяя часто на встречах : «Я ничего героического не совершила. Куда посылали, то и выполняла». И ни слова о том, что выполняла-то под пулями, а не прогуливаясь по аллеям парка. Что долгих три года сражалась за победу, как могла.

И она пришла. В Эстонии настигла эта благая весть Нину. Передать радость словами невозможно, говорит она, это надо было видеть, прочувствовать...

Война закалила Нину Дмитриевну. Она выстояла и не согнулась после окончания её, не льет слезы по каждому пустяку. Благодарит только Бога, что дал ей шанс дожить до 83. Но отпечаток война оставила — сердце у Нины Дмитриевны пошаливает. Вон сколько ее земляков смерть унесла, разве одна старость тому причиной. Конечно же, сказались лихие годы. По молодости не связываешь здоровье и перенесенные испытания, все же почти 60 лет прошло. Ан нет, отзвуки напоминают о себе, заставляют сжиматься старческое сердце.

Нина Дмитриевна Прохода, родив троих детей, не устает нахваливать пятерых внуков и пятерых правнуков. Они прелестны ! Всегда желает и детям, и им только мира и спокойствия.

Навещают старую маму и бабушку они часто, хотя большую часть времени Нина Дмитриевна остается наедине со своими воспоминаниями и мыслями. Любит читать религиозную литературу и не смотрит фильмы о войне. Тяжело, говорит, душе. Ни одного раза не пропустила даты праздника Победы : отмечает в каком состоянии не была бы. Это святое в её доме. Обязательно поминает ребят из класса, из которых ни один не вернулся с войны.

— Вот они герои, — сказала мне Нина Дмитриевна, тоном, не терпящим возражения.

Вечерами она часто рассматривает лица однополчан, запечатленных военным фотографом в 1941 году. Снимок очень старый и мелкий, но она помнит, кто с кем сидит, как кого зовут... Посмотрит и в коробочку с медалями кладет : до следующей «встречи». Награды у Нины Дмитриевны все больше юбилейные. Но суть не в обилии медалей, они лишь свидетели участия в войне. Суть в том самом чувстве патриотизма, движимом тогда каждым, кто мог и встал на защиту, несмотря на пол и возраст.

Оценивать отдельный вклад нет смысла : ковали Победу сообща. И какой мерой измерить ? В чем ? Количеством погибших ? Оставшимися в живых ? Числом медалей и наград ?

   Л. Ширикова
Районная газета "Время и жизнь", 2005 г.