|
Глинище, одно из купальных мест на Чиуше около Покасс, 1983 г. |
Иногда нашу речку Чиуш запружали, чтобы была она по-глубже и было бы где
купаться. В одно лето, когда нам с Таней было по десять лет
(году в 1980), мы
участвовали в сооружении плотины.
Тогда решили прудить напротив капустного поля, чуть по-дальше Глинищ. В
работе участвовали все : и взрослые пар-ни, и мы, девчонки. Притащили
трубы, которые предпола-галось положить в верх плотины : в один конец труб
вода должна была втекать из получающегося маленького водо-хранилища, а из
другого вытекать, падая в реку с высоты плотины. А
место там выбрали, потому что оба берега были высокими. Посредине речки
сделали укрепления из пруть-ев, палок, а между ними стали накладывать
дёрн, вырытую
|
пластами землю на берегу. Ребята повзрослее рыли этот дёрн, а мы с
девчонками подтаскивали его другим ребятам, которые укладывали его в
плотину.
Плотина получилась классная. Глубина была нам «с ручками», поэтому туда,
где купались взрослые, мы и не совали нос.
Для
нас
было очень глубоко. А
взрослые резвились от души, прыгали с крутого берега в воду, ныряли.
Народу было — видимо-невидимо ! Целый день мы просиживали в воде, домой
приходили мокрые, грязные, уставшие. И, несмотря на бабулины укоры, на
следующий день опять бе-жали на речку. Погода стояла жаркая
— а что ещё
нужно
для счастья !?
Мы раздевались в кустах, которые росли по берегам и залезали
в воду в том месте, где берег ровнялся с водой. Тогда я научилась плавать,
сначала на спине, потом «по-собачьи». Было очень весело !
А потом мы уже осмелели, и когда на плотине было мало народу, к вечеру, мы
стали прыгать с берега в воду там, где было глубоко. Первый раз было
страшно. Прыгнешь, коснёшься дна
—
и
быстрее, изо всех сил работая ногами,
наверх, и «по-собачьи» к
плотине .... А у самой плотины вода стоячая, тёплая-тёплая. Потом мы
ополаскивались под струей, которая вытекала из трубы-стока вверху
плотины. Струя была
сильная, большая, было очень приятно под ней стоять.
Река не любила всяких оков и преград, которые сооружали на ней люди, и
весной, набравшись полой воды, она быстрым течением, как обычно, разрушала
плотину — и каждый год мы были
вынуждены строить новую. В другие годы плотину делали в разных местах речки, но уже не с таким
размахом. Эта плотина была самой грандиозной на моей памяти.
КИНО
В Покасском клубе часто показывали кино. На столбах по всей деревне заведующий клубом
дядя Воло-дя
расклеивал афиши. На них он писал название фильма, время показа и
стоимость билета. Как нам
всегда хотелось попасть в
кино ! Но дети в клуб не ходили, потому что фильмы показывали поздно,
ча-сов в девять. И вот, когда нам было лет по одиннадцать, привезли фильм
«Не крадите моего ребенка». Название нас очень заинтересовало, и мы решили
попытать счастья и отпроситься в кино. Сначала мы пошли все трое — я, Таня
и Маринка — к Маринкиным родителям : её отец был
самым строгим. Мы
стали просить его. Начала Маринка, по-хорошему :
— Пап, а можно я с девчонками в кино пойду ?
А потом мы, по-плохому, на два голоса :
— Дядь Толь, ну дядь Толь, ну отпусти Маринку ! Мы сразу после фильма
домой ! Ну, дядь Толь, ну от-пусти, нас уже отпустили !
Хотя мы ещё и не отпрашивались.
Дядя Толя был неумолим :
— Нет ! – и всё тут.
Мы его упрашивали
долго, пока,
наконец, тётя Шура, Маринкина мама, не вышла и не
сказала дяде Толе :
— Ну, ладно уж, отец, пусть идёт .... Но только чтоб после кина сразу домой !
— это она уже говорила более строгим голосом и обращалась к Маринке.
Дядя Толя уступил, и мы, счастливые, что полдела сделано, побежали
сломя голову к нам.
Наших родителей в деревне не было, а была только одна бабуля, которая
в строгости
не много уступала дяде Толе.
Мы начали наш спектакль сначала. Сначала мы с Танькой попросили бабулю
отпустить нас, потом подключилась Маринка, и мы уже в три голоса заныли
перед бабулей : «Маринку отпустили, и нас уж отпусти, а мы после кина
как штык — домой !»
Бабулю пришлось упрашивать не меньше, чем дядю Толю, потому что она
всё-таки несла за нас ответ-ственность перед нашими родителями. Но, в конце
концов, и она сменила строгость на милость, и от-пустила нас в клуб. Счастью
нашему не было предела : мы
— как взрослые
!
— шли в клуб !!
Наша бабуля всегда строго относилась к нашим похождениям на улицу по
ночам. Мы очень долго у неё спрашивали разрешения пойти в клуб и в
тринадцать, и в пятнадцать лет. Летними тёплыми вечерами нам разрешалось гулять до двух
часов — не дольше ! Все наши задержки на улице — хоть на десять ми-нут ! —
карались по всей строгости, а именно — на следующий вечер бабуля нас не
отпускала в клуб, что было
для нас самым страшным
наказанием !
Однажды, чтобы погулять хоть часок подольше, мы решились на преступление :
Таня перевела часы на час назад. Все это видела наша двоюродная сестрёнка
Наташка, которой было
тогда года четыре. Но мы решили, что она ещё
глупенькая и ничего не поймёт.
Мы пришли с улицы на час позже, ужасно довольные, что удалось всех
провести.
Но пока мы отсыпались до обеда, бабуля обнаружила, что часы наши
почему-то отстают, и аж на це-лый час ! Она встала на табуретку, чтобы
перевести стрелки, ворча :
— И чего это часы-то отстают, сломались, что ли ?
На что Наташка ей и выдаёт :
— Да это, бабуль, Танька что-то там с ними вчера делала.
Ну, бабуля поняла, в чём тут дело и, ох и была же нам за это хорошая
вздрючка !
С тех пор мы часов не переводили. Ни-ни ! Все возникающие проблемы решали
только путём переговоров.
ЗУБОЧКИ
Самые вкусные блинчики пекла моя бабуля. Бывало,
летом ещё спишь, а она уже возится в чуланчике около печки, и ходит
туда-сюда, из избы в избу. Печь затапливает, блинчики замешивает. А потом
пе-чёт. Печёт в печи : мажет сковородки маслом, наливает тесто, которое
шкворчит, потом ставит сково-родку на подставку в печь при помощи
какого-то орудия на длинной палке с крюком на конце, вроде кочерги и
сидит, ждёт, когда блинчики испекутся. А потом снимает прямо голыми руками
блинчик со сковородки, кладёт его на золотистое металлическое блюдо и
смазывает маслом. А блинчики тонень-кие, с хрустящей корочкой по краям. И
никто больше не печёт таких вкусных блинчиков, как моя бабу-лечка ! А
потом выносит это блюдо в комнату и начинает нас будить. Мы встаем и прямо
в ночнушках садимся за стол. На столе кружки, зеленая пластмассовая банка
с сахарным песком, а в ней вместо ло-жечки кружечка от детской посудки,
которую Таня привозила в детстве в деревню. Эта банка и это блюдо, и эта
кружечка до сих пор используются в бабулином доме.
И мы садимся и начинаем уплетать за обе щеки блинчики, посыпанные сахаром,
и запивать молоком.
А бабуля продолжает печь и выносить нам новые блинчики. А когда мы уже
наелись, напились, остав-шиеся блинчики бабуля сворачивает треугольниками
и складывает в маленькую кастрюльку, и ставит её в печь, чтобы блинчики
оставались тёплыми.
А ещё моя бабуля пекла зубочки. Это пирожки и плюшки. Называла она их
зубочками
— наверное, так называли
их у нас в деревне в старину. Эти зубочки были с повидлом. А плюшки
посыпаны песком. Но самым интересным был их размер. Эти зубочки были
размером с огромную мужскую ладонь, не мень-ше. Моя мама всегда говорила
бабушке : «Куда ж ты такие лапти-то печёшь ?» На что бабушка всегда
отвечала : «Гожа !», то есть
— «сойдет, нормально, и никаких гвоздей».
Когда бабуля доставала лист (противень) из печи, она снимала зубочки и
укладывала их на тарелку, и накрывала обязательно полотенцем. А потом мы
ели их с молоком — такая была
вкуснотища ! И пусть они были огромные, но очень-очень вкусные !
МОТОЦИКЛ
Мы с Таней постоянно «околачивались» то у тёти
Мани, то через дорогу — у моей тёти и
крёстной матери Лиды. У тёти Мани были все дочери, а у крёстной
— два сына.
Все они были уже взрослыми, а мы совсем мелкими. Нам очень нравилось
кататься с Юркой и Витькой, нашими двоюродными брать-ями, на мотоцикле
«Ява». Куда они — туда и мы. И они никогда, ну, или почти никогда, не
отказы-вались прокатить нас. Иногда нас катали даже очень далеко, за село.
Едешь, бывало, на баке (на бак сажали маленьких), ветерок в лицо дует. А
ты сидишь впереди всех — гордая и
важная.
Однажды мы замучили Юрку своими «прокати» да «прокати». Он, бедный, не
знал, как от нас отде-латься. К тому же около Верочки,
тёти Веры то есть, в тот день сидели взрослые девчонки компанией, и
Юрке очень хотелось к ним подъехать, но он не знал, как от нас
отвязаться. Ничего не помогало.
Тогда он говорит :
— Ладно, садитесь, прокачу в последний раз.
Мы сели. Одна на бак, другая сзади. Только тронулись, мотоцикл затарахтел,
забулькал и заглох. Юрка говорит :
— Всё, девчонки, сломался. Покачу его домой ремонтировать.
Мы расстроенные, слезли с мотоцикла. А Юрка как дал по газам ! И укатил от
нас. Прямёхонько к Верочкиному дому. Как же мы разозлились ! Стоим, как
дуры, ругаемся на него. А Юрка с девчонками только смеются над нами. А мы
чуть не лопнули от злости и возмутительного предательства.
Прислано на сайт в июне 2006 г
|
