|
|
Историко-этнографический сайт
|
|
ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО ЗУБОВОПОЛЯНЦЕВ |
|
|
|
Ждём новых произведений от зубовополянцев и выходцев из района, а посетителям сайта желаем получить эстетическое удовольствие от чтения их. |
|
С. Оленин, |
|
|
Рассказы из жизни в Зубовой Поляне ВЫПУСКНОЙ
|
|
Первым таким документом, который должен был получить Серёжа и его друзья во второй половине XX века в Зубовой Поляне, было свидетельство об окончании неполной средней школы. Иначе говоря — свидетельство об окончании 8-летней школы. Года за два до описываемых обытий в посёлке совершилась небольшая реформа системы образования : школа, располагавшаяся в нескольких разбросанных по посёлку зданиях, была разделена на две — среднюю и восьмилетнюю. Особого отличия между ними не было, средняя школа была лишь более крупной, в ней обучались с первого по последний — десятый класс. «Восьмилетку» же, как это видно из её названия, посещали дети только первых-восьмых классов. Потом часть её выпускников поступала в техникумы и профтехучилища, а желающие автоматически зачислялись в среднюю. Но, по правде говоря, отличия всё же были. Это были отличия психологического характера. Если в средней школе ученики начинали ощущать себя старшими только на десятый год после поступления в школу, то в восьмилетней — уже на восьмой. Восьмиклассники реально, по факту, были старшими в этой школе. В школе всегда были какие-то дела и работы, которые под руководством учителей должны были выполнять ученики : ремонт мебели, строительство изгороди, изготовление каких-то учебных по-собий … Даже строили специальное здание для районной фильмотеки. И волей-неволей учителя долж-ны были привлекать к этому старших. А старшими были 14-летние восьмиклассники. Поэтому отношения между учителями и этими только-только начинающими взрослеть подростками ус-тановились особые, несколько отличные от подобных отношений в средней школе : учителя относи-лись к ним не как к детям, а как — ну, или почти как — к взрослым. Причём, они всячески культиви-ровали и подчёркивали эту «взрослость» своих питомцев. И как-то неожиданно, вдруг, повзрослевшие подростки (в седьмом классе были обычными детьми, а после школьных каникул пришли в школу и хоп — старшие !) были вынуждены порой сдерживать свои порывы, чтобы не выкинуть какой-нибудь детский фортель — это было бы несолидно и пришло бы в противоречие с их статусом старшеклассников. Классы, как водится, немного соперничали, и педагоги умело использовали это негласное соревнова-ние. При возведении здания фильмотеки мальчишки по очереди работали на стройке, и нередко их классные руководители говорили : «Ну что, парни, вот 8-й «А» (или «Б», «В», «Г») сделал то-то и столь-ко-то, вы как ...?». И это краткое «как» подразумевало : как вы к этому отнесётесь ? как вы намерены поступить? неужели вы с этим смиритесь ? Парни, конечно, смириться не могли и из кожи лезли, чтобы «утереть нос» соперникам. И вот, после окончания восьмилетней школы им должны были вручать первый в их жизни документ об образовании. Это было событие. Позади были волнения с подготовкой к тоже первым в жизни экза-менам, сами экзамены, домашние дискуссии на тему «как жить-быть дальше» : то ли просто подать за-явление в среднюю школу, то ли отправиться для продолжения учёбы в ближайший город. Но теперь все экзамены были сданы, все решения приняты — осталось получить вожделенный документ. Учителя для своих почти повзрослевших старших решили организовать «выпускной» — торжествен-ную церемонию вручения документов — в клубе : в школе не было актового зала со сценой. Для вось-мых классов это было необычно — это всё же не аттестат зрелости, который получают после окон-чания средней школы, свидетельство вручали на простой линейке (общем построении школы) — и выз-вало среди выпускников и их родителей, как выражались в старинных романах, некоторую ажитацию : обсуждали, что одеть и как выглядеть. Потом родительский комитет и классные руководители долго решали : делать ли вроде бы положенную в таких случаях ужин-вечеринку, а если делать, то где, с ка-ким меню, с какой программой и т.п. Решили небольшое чаепитие с домашними пирогами и лимонадом после церемонии в клубе всё же сделать — прямо в классных комнатах, благо от клуба до школы было всего несколько минут ходу. Соседи также приняли посильное участие в событии. Они останавливали Серёжу на улице и заводили степенный разговор. — Ну, что, Сергей ? Как экзамены ? — Нормально. — Молодец. Куда дальше ? — В девятый класс. — Правильно. Сейчас нужно получать среднее образование. С ним потом уж куда хочешь. Потом родители виновников торжества прошлись по тем знакомым, у которых в палисадниках были цветники, и хотя в середине июня особой пышности там ещё не было, всё же небольшие букеты цветов для вручения учителям — традиция ! — были подобраны и для сохранности поставлены в ведра с во-дой. Наконец всё было подготовлено. До субботы оставалось два дня. Вечером в четверг к Серёже пришёл его приятель, живший на их же улице, с известием, что ему при-несли повестку в армию. Приятеля звали Славка Малков. Он был на несколько лет старше Серёжи, но, тем не менее, они дружили. Семья Малковых года два назад переехала в посёлок из Каргал, мордовс-кой деревни, находившейся километрах в пятнадцати от райцентра : примерно в это время началось массовое переселение в райцентр жителей окружающих деревень — открывшийся завод радиодеталей привлекал своими заработками. Славка работал на заводе и заканчивал вечернюю школу. Иногда он обращался к Серёже за книгами. Его привлекала Серёжина начитанность и умение неплохо играть в шахматы. А Серёже льстило вни-мание более старшего парня. К тому нередко приезжали друзья из деревни, и Серёжа познакомился и с ними. Он с лёгкостью обыгрывал их в шахматы, за что те его тоже зауважали и приняли в свою кампа-нию. Иногда он вместе с ними прогуливался по улицам посёлка или ходил в кино. Знакомство с этими взрослыми парнями придало Серёже авторитета среди ровесников. Один из парней, лет двадцати с небольшим, Алексей Машков, с индейским именем-прозвищем Шлёп-Нога (он повредил ногу и ходил прихрамывая), с крупными и грубыми, будто топором вырубленными, чертами лица, рябоватый, коренастый, с мускулистыми руками, с ладонями, похожими на лопату, об-ладал большой силой и был задирист. Вначале у него периодически возникали проблемы с зубовскими парнями, но постепенно он поколотил всех местных забияк и утвердился как «шишкарь». Звание это в те времена не обозначало ничего, кроме как силу и готовность немедленно дать в зубы тому, кто отка-зывался признавать его носителя, как сильнейшего. Славка сообщил, что через два дня он должен с вещами прибыть в военкомат. По этому случаю у него дома в пятницу собирается вечеринка — «проводы», — на которую он приглашает и Серёжу. Конечно, Серёжа обещал своему приятелю прийти. Это было святое дело — проводить солдата в армию. Неиз-вестно ешё, как там дело обернётся, вернётся ли солдат домой — армия есть армия. Поэтому родители всегда устраивают «проводы» своим сыновьям, уходящим в армию. На следующий день во второй половине дня Серёжа появился в доме Малковых. Родители Славки — отец, шофёр, и мать, бухгалтер сберкассы — торжественные, в праздничной одежде, радостно приветст-вовали его. Они с одобрением относились к дружбе сына с Серёжей, которого уважали за хорошую учё-бу, серьёзность и рассудительность. Их не смущала разница в возрасте ребят — в деревнях совместная работа способствует дружбе ребят разных возрастов, а они большую часть жизни прожили в деревне. К тому же высокий рост Серёжи делал его внешне взрослее его настоящего возраста. Гостей в этот час, кроме Серёжи, было немного : дядя Славки — майор КГБ, который специально при-ехал из Саранска, чтобы проводить племянника в армию, друг детства и юности дяди, а значит и семьи — директор местной музыкальной школы, и Шлёп-Нога, обычно шумноватый, но в этот раз притих-ший в присутствии Славкиного дяди, про службу которого в известном учреждении он знал. Обычно на подобные «проводы в армию» даже без приглашения приходило много парней, пользовавшихся случаем выпить на дармовщинку — родители призывника не считали возможным обидеть их (а косвенно — и сына) отказом принять за столом, но в этот раз никого из случайных посетителей не было, видимо, по той же причине, что вызвала и необычайную скромность Шлёп-Ноги. В начале вечера не было и девушек, Славкины бывшие одноклассницы появились лишь в конце гуляния, но об этом Серёжа уже не узнал — по причине, о которой будет сказано ниже. Итак, за стол уселись пятеро мужчин, по крайней мере двое из которых были солидные, умудрённые жизненным опытом люди, и подросток. Мать Славки, как часто бывает в подобных случаях, хлопотала на кухне и возле стола и вместе со всеми не села. На столе была обычная закуска : нарезанное кусками сало, мясо — наломанные ломтями куски гусятины, солёные огурцы и помидоры, дымилась в боль-шом блюде варёная картошка, горкой лежал хлеб. … Стояли гранёные стаканы. Центр стола занимала четверть — большая бутылка (2,5 л) с самогоном. Было видно, что самогон хоро-ший — жидкость была чистой, без примесей, и не пахла. Хорошим считался самогон, который был проз-рачен, как слеза, и без запаха. Крепость его могла доходить до 70-80о и не бывала ниже 50о. Но такой самогон приготавливался редко — обычно в мордовских деревнях гнали коричневатую бурду из свек-лы. Несмотря на её вонючесть, местные потребители были вполне довольны и поглощали её в боль-шом количестве. Шлёп-Нога, вытаскивая зубами из горлышка поллитровки кусок газеты, свёрнутый в трубочку и служащий пробкой, любил произнести одну и ту же сакраментальную фразу : «Нам, морд-вам, всё равно : что самогонка, что пулемёт — лишь бы с ног валили.» И, выдохнув : «Эхма!», встав-лял бутылку в рот и несколькими бульками опоражнивал две трети её, — не пьянея, только бычья шея и лицо наливались краской и под носом выступали капельки пота. Потом допивал остатки, заки-дывал пустую бутылку в ближайший огород и, расстегнув пальто, выходил на середину улицы, и про-должал шествовать, припадая на правую ногу … Дядя майор предложил наполнить стаканы. Славкин отец встал и опытными движениями стал нали-вать в стаканы из четверти. В Серёжин стакан, заполнив его до краёв, также влилось двести граммов мордовского самогона. До этого дня Серёжа пробовал спиртное только один раз : когда он был классе в пятом, у них дома, как всегда бывало при приезде родственников с Украины, собрались гости, и в мо-мент, когда все покинули стол и вышли в палисадник, он, оглядываясь по сторонам, слил из двух буты-лок остатки красного вина в ребристую рюмку и быстро выпил. Действие вина гости заметили по странному поведению Серёжи во время игры в шахматы на лавочке в палисаднике, они всё поняли, но перемигиваясь и указывая на него кивком головы, ничего вслух не сказали, и лишь посмеивались, когда он промахивался, пытаясь передвигать шахматные фигуры. И вот в руках у него оказался стандартный русский гранёный стакан с жидкостью, крепость которой приближалась к крепости чистого спирта. Серёжа с сомнением посмотрел на стакан. Но в это время дя-дя Славки начал говорить речь, и все встали. Дядя говорил о происках империалистов, о священном долге, напомнил, что армия является школой жизни, вспомнил о своей армейской службе. Закончил он пожеланием племяннику вернуться домой настоящим мужчиной. Все молча слушали и, глядя на слег-ка смущённого виновника собрания, одобрительно кивали головой, особенно оживившись при послед-них словах. Было неловко и неудобно в этот торжественный момент переключать внимание собрав-шихся на собственную персону и высказывать сомнения в своей способности выпить налитый стакан. Поэтому, когда все стали чокаться с призывником и осторожно, небольшими глотками, пить обжигаю-щую жидкость, он тоже чокнулся с ним и, после Славкиного «ну, давай», тоже начал медленно вливать в себя содержимое стакана. Действие самогона началось немедленно. Не привыкшие к такому напитку стенки пустого желудка мгновенно впитали в себя огненные градусы, которые были вброшены в кровь, а с ней поступили в мозг. Серёжино лицо покраснело, его бросило в жар. В голове помутилось. Он неверными движениями пытался, как и все присутствующие, вилкой тыкать в тарелки с закуской, но руки уже не слушались его. Голова всё больше погружалась в туман, язык одеревенел, глаза блуждали. Он еле держался на своём стуле. Внимание всех гостей теперь было обращено на него. Они с любопытством наблюдали за превращения-ми, которые происходили с Серёжей, и, когда по истечении пяти минут после начала застолья он совер-шенно обмяк и перестал реагировать на происходящее, решили, что «ему будет лучше в холодке». Его взяли под руки и — так как он едва мог переставлять ноги — почти на весу перенесли на терраску и положили на кровать. Но он упал с кровати. И тогда, посовещавшись, и гости, и родители Славки решили, что он уже достаточно «напровожался» и пора отправлять его домой. Они попросили Шлёп-Ногу сопроводить его. Тот взял его под мышку и по-тащил-поволок к его расположенному неподалеку дому. Дома никого не было, на дверях висел замок. Не найдя ключа и торопясь продолжить застолье, Шлёп-Нога положил Серёжу на крыльцо и ушёл … Часа через два родители обнаружили его в бессознательном состоянии ... Отравление было настолько сильным, что он пришёл в себя только через четыре дня. Все эти дни иммунная система, борясь с ядом и пытаясь вывести его из организма, не принимала в желудок ничего. Находясь между жизнью и смертью, Серёжа смутно воспринимал происходящее. Соседи, видевшие, как его несли домой, справлялись о его состоянии, а потом стали присылать кто парное молоко, кто настой-ку из чайного гриба … Всё это организм отвергал. Наконец природные силы молодого здорового тела победили, и однажды утром он проснулся с чувством слабости во всём теле и зверским аппетитом. Эти проводы в армию, которые могли закончиться самым печальным образом, привели, однако, к не-ожиданно положительным результатам : испытанный Серёжей стресс и воспоминания о нём оказались настолько сильными, что несколько лет после этого дня он не мог смотреть на спиртное и слышать его запах, а когда понемногу неприятные воспоминания потускнели, он был уже достаточно взрослым, вы-работавшим сознательно отрицательное отношение к самому большому российскому пороку. … А свидетельство о восьмилетнем образовании через неделю после выпускного, когда большинство учителей отправилось в отпуск, взяла в школе его мать.
Август
2005 г.
|
||
|
На
первую страницу |
