|
Я СТАЛ БУХГАЛТЕРОМ
Поплотничал я двадцать дней и пошёл за получкой — 640
целковых ! Собрались с друзьями, отметили. Один мой
земляк — пензяк Фёдор Поликарпович Палаткин
—
работал в
"Северном управлении" глав-ным поваром. Он мне и говорит
:
— А хочешь, я твою литовочку устрою в столовую ? Там
теплее и сытнее, и тебе кое-что перепадёт.
Я не стал ему объяснять, что она совсем не моя :
— Устрой !
Утром послали за ней, осталось только отпроситься у
Тарасова. Я пошёл сам и сказал, что бедная жен-щина
терпит нужду, что у неё маленький ребёнок и старый
свёкор, и сама не здорова, и попросил её от-пустить.
Тарасов прищурился и спрашивает с усмешкой :
— А она кто тебе ?
— Да никто, поверь, просто очень жалко её !
Он улыбается — не верит. Я понял, о чём он думает, и
говорю :
— Поверь, у меня самого семья уже в пути, скоро приедет,
не думайте про нас плохо, я тебе честно, как на духу,
говорю !
И пять показал свой билет. Посмотрел, перестал
ухмыляться и серьёзно уже говорит :
— Пётр Иванович, прости, если обидел ! Пусть идёт ! Я
тебе верю ! — и обеими руками пожал мне руку.
Ну, если так, подумал я, то попрошу ещё :
— Товарищ Тарасов, отпусти и меня ! Я нашёл себе
место
по специальности !
— А какая у тебя специальность ?
— Могу на счётах считать, — улыбнулся я.
— Ты счетовод ?
— Да !
— Какую работу нашёл ?
— Кладовщиком... в Игарторге, — соврал я. Он всплеснул
руками :
— К этим жуликам и не приближайся ! Обманут ! Давай
садись в нашу контору, скоро в декрет уйдёт наш
счетовод-кассир. Поработаешь четыре месяца до её
возвращения за 800 рублей, а там видно будет ! Идёт ?
Во время разговора вошёл мужик в шинели моряка и
сверкнул на меня острым взглядом :
— Давай его ко мне ! — сказал он. — У меня в
материальном отделе шестой месяц нет человека !
Бух-галтерское дело знаешь ?
Мне понравился этот шустрый моряк, видно было, что мужик
он тёртый. Ответил :
— Учился, закончил бухгалтерские курсы, но практики не
было...
— Вот и будет тебе практика, иди садись и работай !
Рыбзавод знаешь ? В конце города, на берегу Ени-сея ?
Давай ! А Тарасов счетовода найдёт.
И протянул мне и ему руки :
— Договорились ?
— Договорились, пожалуй, — сказал Тарасов. И мне :
— Пойдёшь ? Там работа, конечно, интересней, и оклад
будет побольше.
Тарасов меня отпустил "с переводом", так, чтобы
двадцатидневный стаж, что я работал у него, не про-пал.
Спасибо мужику !
В тот же день я ушёл на рыбзавод и приступил к работе,
которую уже шесть месяцев никто не выпол-нял. Рыбзавод
был не маленький, только в конторе работали около
тридцати человек, бухгалтеров бы-ло пятеро : главный,
его заместитель, расчётный, производственный и я —
материальный. Оборот до-кументов был огромный
— пятьсот
подотчётных работников и на каждого по 10-20 карточек.
Отчёт-ность отстала, разноски материальных счетов не
было полгода, и документы за это время лежали не
тронутыми. Пришлось срочно делать бухгалтерскую
обработку, проводку и разноску по карточкам. Ра-боты
хватало хоть на десять человек. И на складе
работа
шла очень быстро, ежедневно рыболовецкий флот, основные
и вспомогательные цеха, подсобное хозяйство, рыбацкие
артели и колхозы брали со склада всякие материалы,
инструменты, инвентарь и одежду. А я был ещё настолько
слаб в этом де-ле... И в первый же день я засучил рукава
и начал "пахать".
Прибежала, нашла меня. Маленькая, ласковая, приветливо
улыбается, что-то принесла в узелочке. Рассказала, что
уже устроилась в столовую, завтра пойдёт с утра.
Директор хороший, дал мяса, хлеба — вот ! И развязала
узелок.
— Ешь ! — сама села напротив, дышит так, будто счастье
её переполняет. Мне как-то неудобно было её объедать,
знал, что она сама голодная. Но и я был зверски голоден,
поэтому отломил небольшой ку-сочек, взял горбушку хлеба.
Она настойчиво пододвигала еду, улыбалась и угощала :
— Ешь, пожалуйста, ты ведь голодный, а я уже поела !
Ну, если человек голоден, то долго его упрашивать не
приходится...
— Пойдём домой, — сказала она после вкусного и сытного
ужина, — устал ведь !
Я рассказал, что теперь я там не работаю и меня с того
жилья выселят. Да и она теперь работает в дру-гом месте,
выселят, пожалуй, и её. Она вздохнула грустно, но ничего
не сказала, о чём-то старательно размышляла. Потом опять
улыбнулась и мечтательно произнесла, мол, можно найти
чуланчик и здесь. Я удивился :
— А что люди скажут ? Твои земляки-литовцы и муж, если
узнает об этом ?
Она сказала :
— Ничего ! Я верю, что мне с тобой будет лучше...
И ещё раз повторила :
— Я с тобой !
В домике строителей ночевали последний раз, а после
работы я приехал на лошади. Она поняла, что я хочу
забрать её с собой и счастливо заулыбалась. А я
загрустил, ведь сам ещё не знал, куда пойду жить.
Конечно, в голове, как и у всякого живого человека, уже
появились планы...
Узнал, что у рыбзавода была караванка — небольшой
домик на берегу Енисея, зимой в ней ночевал сто-рож
зимующего рыболовецкого каравана. Сейчас же этот домик
пустовал. В нем была кое-какая обста-новка : небольшой
стол, скамейки и буржуйка. Я уже побывал в ней и хотел
попроситься туда времен-но жить. Теперь решил : привезу
её на территорию рыбзавода и стану умолять директора,
чтобы разре-шил там жить и бедной женщине. Сказал ей :
— Поехали !
Так и сделал. Зашёл к директору, рассказал зачем. Он и
говорит :
— Пожалуйста ! А к зиме найдём квартиру. Давай !
— Но со мной будет жить женщина.
— Уже нашёл себе подругу ?
Молодец !
Конечно, ведь ты же
ещё
молод, одному несподручно и скуч-но... Давай !
И это "давай" мне,
пожалуй,
впервые
понравилось.
Стали жить : я днём и до полуночи в конторе, а она
хозяйничает по дому, стирает, варит еду, убирает, а
приду — покормит и уходит. Теперь на работу она ходила с
двенадцати ночи до восьми утра : мыла сто-ловую, посуду,
топила печи, грела воду. Мы почти и не встречались, но
все равно никто не верил, что мы живём не как муж с
женой. А мы другого и не хотели. Ну что ж, пусть говорят
!
Жили неделю, а в воскресенье к нам пришли гости, поэты :
чеченский — Магомет Мамакаев и смолен-ский — Алексей
Машков, принесли по бутылке спирта. Мне в цехе дали
свежую рыбу, копчёную ря-пушку, солёных тугунков, мол,
ешьте на здоровье, живите дружно ! Видимо, люди думали о
свадьбе ! А у нас даже ложек-мисок не было лишних.
Некуда было гостей посадить. Но всё прошло хорошо :
спирт развеселил нас, много говорили, спорили и
провожать гостей вышли вдвоём, с девочкой на руках.
Рыб-заводские, которые уже знали меня, брезгливо
скривили рты, а литовцы, которых возле магазина было с
сотню, кричали нам в след что-то нехорошее. Я спросил
что, она перевела :
— Говорят : если бы у кого некуда было
хлеба
девать, а вон
та сука, то есть я, умирала бы с голоду — не дал бы и
крошки.
Ну, а хорошего мы и не ждали от людской молвы. Сосланные
литовцы не любили русских, а меня они принимали за
русского.
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П. И. Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
