|
Прииск Панфиловский был не богат на содержание, иначе
говоря, в породе почти не было золота, мо-жет, поэтому
его и сделали прииском для вольняшек. Управляло им
Индигирское горно-промышленное управление, которое
находилось в посёлке Усть-Нера. Этот посёлок был
недалеко
от нас, но туда ни зи-мой, ни летом проехать по
бездорожью было невозможно, добраться можно было
только самолётом. Панфиловский был раньше лагерем, но когда
люди вышли на волю после сроков по 7-8 лет, то остались
здесь же, таких набралось много, и прииск стал как бы
для "вольных". В посёлке были приисковая контора, клуб,
столовая, магазин, пекарня, стационарная больница,
бараки. Наш барак располагался на краю посёлка, рядом с
нашим стоял барак бригады "зверей".
Дневальным у нас был откуда-то попавший сюда блатной
татарин Коля Колечов, молодой, рослый и здоровый парень
с редкими волосами, ходивший
без кепки,
в сапогах и в одной и той же белой рубашке. Вид у него
почему-то был изнурённый.
Какое-то время мы работали на тачке — возили землю, так
называемый "торф", но скоро нас назначи-ли лотошниками,
заставили мыть золото. Норма была небольшая, но
содержание... Где ни бери породу — везде в лотке только
по 100-120-150 миллиграммов, а то и вообще ничего,
только признаки золота. Сколько нужно промыть лотков,
чтобы выполнить дневную норму, намыв 10-12 граммов
золота ? Шея затечёт и спина отнимется ! За один грамм
платили 3 целковых, другого материального поощрения не
было, негде было купить одежду и продукты, а на карточки
давали только солёный американский шпик и
консервированную колбасу да гидрожир. Вместо мяса
кормили солёной рыбой —
русской се-лёдкой, горбушей или кетой. Нормы
питания были такими, что можно было вдоволь наесться
хлеба, сахара, и вкусненькое перепадало в виде красной
икры, сушёной картошки, белой муки. Уточню, что это был
первый послевоенный год.
На прииске проживало много вольных воров-крохоборов,
отказников. Таким карточки на руки не вы-давали, потому
что многие из них карточки продавали или проигрывали в
карты, а потом воровали всё подряд из тумбочек работяг.
К нам в барак приходили и более авторитетные
воры-жулики. Их Колечов пускал, общался с ними, как с
порядочными людьми. Одним из них был Костик Черняк —
красивый молодой парень, который ниг-де не работал, жил
за счёт игры в карты и воровства. Воровал на других
приисках, в магазинах, в сто-ловой, но куски не
подбирал. Эти жулики и воры покупали "отмазки" у
работяг, которые в день давали норму по 20 граммов, и за
счёт этих купленных "отмазок" воры тоже считались "рабочими людьми". Вот
так "работали" эти подонки. Но они были
уголовниками-бытовиками, и начальство доверяло им
больше, чем нам, ставило на лёгкую работу, в "тёплое
местечко". Сами себя они цинично называли "горячими
патриотами" ! А нас обзывали "контриками", никуда
негодными и ненадёжными людьми. Так и было : этих
подонков назначали заведующими складов, магазинов, куда
угодно и кем угодно, хоть они не раз и проигрывали в
карты товары и продукты из магазинов и продуктовых
складов. Но они были "патриотами" !
Таким же "горячим патриотом" был и Черняк. Придёшь,
бывало, с
забоя голодным, уставшим, в кар-мане добытое — грамма
два золота. А он стоит в дверях барака с протянутой
рукой — клади ! Грудь ко-лесом, локоть на изготовке, и
если не положишь хотя бы миллиграммов десять, ударит в
бок так, что отлетишь. Так и собирает "отмазку". Так же
требовал и денег. Однажды в сумерках зашёл в столовую к
старику, работавшему поваром, который в этот момент
лежал на своих нарах и отдыхал. Потребовал: "Дай тысячу целковых ! Взаймы !" "Где я возьму тысячу ?" —
удивился тот, — у меня в кармане всего 100 рублей ! Бери
!" Костик спокойно взял топор и рубанул старика по шее,
как курицу. Упол-номоченный искал убийцу, но не нашёл.
Хотя об этом знали все. Костик и сам не очень-то
отпирался : "Падло ! — ругал он свою жертву. — Не врал,
в самом деле денег, кроме мятой сотенки, нигде не было,
всего обшмонал !.."
Нас, "фраеров", было около тысячи, а воров-крохоборов
всего около сотни. Но они творили, что хоте-ли. Больше всего
беды и горя и в лагере, и на воле нам было от них, а не
от начальства. И на пароходе, и в поезде, и в тюрьме, и
в транзитке — везде хозяевами были они. Начальство
виновато лишь в том, что давало им волю измываться над
нами и не мешало им. Но, видимо, у него были такие
указания сверху, чтобы нам, "контрикам", жизнь "сахаром
не казалась"...
Легче стало зимой, после наступления нового года, когда
сезон добычи золота закончился и нас заста-вили
"готовить площадь", возить "торф", обнажать золотую
породу. Всю зиму копали шурфы, ближе к весне зарядили их
аммоналом, и взрывники подорвали их. Всю долину длиной
около 10 км и шириной десять метров зарядили
аммоналом, и стали взрывать участки в полкилометра
длиной. В воздух подни-мался слой "торфа" толщиной в
несколько метров. Это была страшная и захватывающая картина. Как только в долине гремел взрыв, в небо на
несколько сотен метров поднималась туча, солнце
скрывалось и становилось темно, как ночью... И всё
гремело и грохотало, потом с неба сыпались камни, мерзлая
земля, оседала пыль, и всё это падало не на место, а по
сторонам, на сопки. Вниз, на место шурфов падал слой
земли толщиной не больше полуметра. Эту землю сдвигали
бульдозерами в кучи, экскава-торами грузили на борты, и
полигон был готов — золотоносная порода открыта.
Дело шло к открытию весеннего сезона 1946 года,
начинавшемуся 15-го мая. На Панфиловский прибы-ло
начальство Индигирского горно-промышленного управления.
Главным был какой-то генерал, уже пожилой, высокий вояка
в кирзовых сапогах, в брезентовом плаще, со строгим
лицом, будто выруб-ленным из кряжистого дуба. Собрал нас
вроде как на производственное совещание. Обещал, что
тем, кто выполнит за сезон два плана, осенью дадут
полный расчёт и доставят прямо домой за счёт "Даль-строя".
— Давайте, парни, — закончил он свою речь и стал ждать
нашего ответа. Парни стали выкрикивать :
— Дайте хоть на троих по одной Марьяне !
— Откройте рядом с забоем ресторан !
— Дайте хоть какой-нибудь интерес !
— А вам с семьями встретиться не интересно ?
— Интересно вон ему, этому и тому, а отпустите только
одного ! Знаем, всех не отпустите !
Я тоже поднял руку, мне дали слово, и я выступил :
— Парни ! Вы чего ? Какие рестораны и Марьяны ? Кто
вам выделит Марьян ? Это при царе на приис-ках были
кабаки и бордели, а теперь — Советская власть ! Давайте
работать ! Я, товарищ генерал, дам три плана,
только
Вы не забудьте свои слова !
Дал слово и сам себе не поверил : откуда я возьму три
плана !? Один бы как-нибудь выполнить. Но в голове
кружилось : "А что, если попаду на богатое место — не
три, шесть таких планов могу выпол-нить !"
На следующий же день на доске объявлений прочел
плакат-"молнию", написанный большими буква-ми :
"Забойщик Левчаев П. И. обещал дать три плана золота.
Кто сравняется с ним ? Кто хочет быстрее увидеть свою
семью ?"
На предыдущую
страницу
На следующую страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П. И. Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
