|
Наконец, пароход пришёл в бухту Ногаево, и на рас-свете гигантская "змея" вылезла из трюма,
зашеве-лилась и
задвигалась, поползла в Магаданскую тран-зитку. Голова её дотянулась
почти до Магадана,
сто-лицы палаток и зон — Колымы, а хвост,
извиваясь, выползал из парохода... Идём, а под ногами снег скри-пит,
холодно, даже дышать больно. Конвоиры руга-ются :
— Подождите, паразиты ! Скоро запоют колымские петухи !
Это так надо понимать : они, дескать, были ещё му-жики ничего, а вот теперь
оценим колымских охран-ников ! И нас стал охватывать страх : а вдруг и прав-да здесь
охранники злее и пуще этих собак !?
Магаданская транзитка была намного меньше Вла-дивостокской. Нас привели в
3-ю секцию. Сколько было таких секций !? Кто знает ? Нас в эту помести-лось
семьсот человек. От соседней секции мы были огорожены колючей
проволокой. Как и наша, она на замок не запиралась. Можно было выходить на
ули-цу, свободно ходить по двору, и если не видел "поп-ка" (часовой
на вышке), то можно было поговорить с зеками из других секций или что-нибудь
купить или обменять.
Купля-продажа
и обмен вещами под колю-чей проволокой
начались сразу же,
как
только мы ока-зались в транзитке.
Зеки из других секций, видимо, уже отсидевшие или актированные
(не пригодные для работы на Колыме),
собирались на "материк". Они жадно кинулись покупать одежду и
обувь. Наши брали деньгами, едой, куревом. Нам кричали :
— Землячок, уступи брюки, всё равно их не сегодня так завтра сожгут в
вошебойке, когда вас в баню за-берут, там всё сжигают !
И кричащий протягивал пачку табака или мешочек сахара. Или кричали : |
Н. Гетман "Порт
Нагаево",
1974 г.
Нагаевский порт, расположенный в столице Колымы
– горо-де Магадане,
был полностью построен специально для транс-портировки
заключенных. Порт был первым местом на твер-дой земле,
куда ступала нога заключенных, прибывших на Колыму.
Залежи золотоносной руды были открыты в Мага-дане в 1932
году экспедицией Цареградского, Билибина, Дра-пкина.
Экспедиция прошла маршрутом от морского побере-жья у
поселка Балаганное и Ола на 500-600 км вглубь мате-рика,
где было открыто богатое месторождение полезных
ис-копаемых у устья реки Утиной. У устьев рек океан был
ме-лок, поэтому пароходы не могли подойти достаточно
близко, чтобы доставить рабочих и оборудование или
вывезти золото. Между двумя уже упомянутыми поселками
изыскатели об-наружили морскую бухту глубиной в тридцать
пять метров. Сопки в этом месте были срыты, и возведены
пирсы. Посе-ление получило название Магадан. Название
было взято от небольшой речушки Магаданки, протекающей
неподалеку. После того, как пирсы были построены,
привезли заключен-ных, чтобы те строили дороги от
Магадана к золотым рудни-кам
(комментарий художника-бывшего
узника Гулага). |
— Землячок, продай шапку, сапоги, костюм, все равно вам скоро дадут всё
лагерное, а эти снимут !
Ценились хромовые сапоги, хорошие костюмы, косоворотки. Но у меня уже
ничего не было. Оставался свитер да гимнастерка из чёртовой кожи с
карманами на груди, показал их одноглазому парню-покупа-телю,
спросил, что он даст.
Он зашёл в секцию и через некоторое время вынес оттуда и показал из-под
полы мешочек, который тут же спрятал. Но я заметил, что через дырку
виднеется кусок сахара. Сахар ! Прикинул, что примерно два кило ! Крикнул :
— Давай !
Парень кивнул, и мы
одновременно
протянули друг другу наше добро через
колючую проволоку. С ме-шочком я поторопился в секцию. Но в нём был лишь один
кусочек сахара, остальное — битый кирпич, туфта ! Так понемногу я постигал
лагерную науку.
Утро прошло, как дурной сон, без отдыха и без еды. Стали
кричать :
— Третья секция, в баню ! С вещами, ничего в бараках не оставлять !
И стали гнать :
— Давай ! Давай !
И швыряли нас за руки. Я не стал ждать, пока меня
вышвырнут, вышел сам. Баня была большая
—
как вокзальный зал ожидания.
Перед баней была дезкамера, которую называли вошебойкой. Скоман-довали, чтобы мы
разделись и, оставив свою одежду, вошли внутрь. Баня оказалась тёплой, воды горя-чей и холодной было вдоволь. Помылись
как следует, впервые за два месяца, смыли
всю дорожную грязь, скинули всех вшей. Потом всех обрили наголо и вывели
через
другие двери, за которыми одели и обули в новую лагерную одежду. Дали всё : и
исподнее, и верхнюю одежду. Исподнее было сшито из ба-тиста, а верх из
парусины. Другую партию одели наоборот : кальсоны — парусиновые, а
рубашки — ба-тистовые. Нашу же одежду прожарили, а вернее поджарили так, что кожаные и меховые вещи стали неузнаваемы,
мой тулуп стал размером чуть ли не с варежку.
А наши старые кальсоны и рубашки по-том пошли на тряпки для рук...
Из бани вернулись в лагерь. Бараки его были деревянные, без потолков, накрытые
палатками, тёп-лые, светлые. Нары и здесь были устроены в три этажа. Я забил себе место
наверху, где было и теплее, и светлее под большими электролампами. Пока
мы были в бане, во все углы нашего барака поставили бочки с солёной
рыбой. Ешь, сколько хочешь селёдку-иваси и кеты ! Люди давно не ели и накинулись на
рыбу, ели до рвоты. Я тоже наелся — чуть не помер.
А воды не было.
Только к вечеру
привезли цис-терну воды, и что тут началось !... Люди превратились в
зверей, лезли по головам, били друг друга, упавших затаптывали ногами,
кто достал воду — пил там же рядом с цистерной, его толкали, вода про-ливалась...
Размахивая
вёдрами,
прибежали урки, били ими куда попало,
пробивались к цистерне. Пробились, ста-ли наполнять вёдра, а кто подходил
близко — били ими по голове. Наконец наполнили все вёдра, тогда они принесли деревянный
ушат... Но тут уж поднялся бунт, даже фраера взбесились, полезли на урок... Люди
молотили друг друга... А машина стояла, ждала... Я смотрю, вроде урки забыли про свои
вёдра с водой, оглянулся и зачерпнул кружку, думал, что меня не
увидят. Но случилось то, что случилось : один парень из урок
побежал за мной, догнал и со всей силы пнул кованым сапогом по моему
бедру так, что я далеко покатился. Это место у меня с тех пор
постоянно болит к дождю...
Кормили хорошо. В первый же день разделили нас на десятки, десятским
дали тазы и отправили сразу за обедом и ужином. Они принесли щи с мясными
консервами, рисовую кашу с маслом, сладкий чай с белой булочкой. Чуть
позже опять позвали десятских за "противоцинготным"
—
выдали по полному тазику вкусного винегрета из квашеной капусты, лука,
помидоров и моркови, и всё это было полито подсолнечным маслом. И так
нас кормили каждый день, а через каждые пять дней водили в баню и после
каждой помывки меняли нижнее бельё на новое.
...Так мы прожили до конца зимы, ели вдоволь и ничего не делали. Только спали и
играли в карты, шашки, шахматы. Курорт, да и только ! У всех округлились
и покраснели лица, от безделья мы начали уже дуреть...
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П. И. Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
