|
Завели Антонова, лицо землистого цвета, рта не может раскрыть, слова
произнести, вид удивлённый и ойкает. Спрашиваем, о чём это он ? Он
качает головой и говорит :
— Да что ?! Сдурели ! Спрашивают, когда продался финским буржуям ! Мол,
продал Родину !
По моему мнению, это был хороший, порядочный человек. После 17-го
воевал в гражданскую, его чуть не лишили головы белогвардейцы.
Рассказал, что в Самаре
был курсантом курсов военных комисса-ров. На город тогда напала банда из
тысячи конников. Город собрал все свои силы, отправились унич-тожать врага. К ночи заняли большое село под Самарой. Чтобы не вырвался ни один бандит, командо-вание направило человек
триста
перекрыть выход на
другом конце села. В этом отряде был и Антонов. Ночью красные атаковали
белых, и те действительно стали отступать из села по дороге, которую пере-крыли. Но не предусмотрели, что банда была слишком большая.
Отступая, белогвардейцы снимали го-ловы всем подряд. Банда-то была конной, а
красные — пешими. Дорога была единственной и узкой, никуда не свернуть
—
снег лежал по пояс. Кого ни встречали скачущие по этой дороге конники — руби-ли головы долой. Оставалось уже всего ничего и до
Антонова. И
смотрит он — недалеко от дороги сто-ит старый дуб... И по глубокому снегу полез
к нему.
Задыхаясь,
весь мокрый от пота, лез-полз
по снегу
не оглядываясь, боялся — вот-вот догонят. Успел сделать шагов
триста. Вот уже и дуб, дальше бежать некуда, да и сил нет. Оглянулся
— никто не догоняет ! Банда уже
далеко скачет по дороге. Почему-то за ним не погнались ! Так и остался
жив... Потом ещё долго воевал за Советскую власть. После граж-данской
послали учиться. Учился у красной профессуры. Всех выпускников направили
в село, на вы-пуске был сам Сталин. Направили его начальником сектора политотдела
в Татарию, Татарскую АССР. Оттуда, как национального эрзянского кадра, взяли в Мордовию. Работал в Кочкурове предриком.
Однажды Антонов разоткровенничался : "Была демонстрация трудящихся. Стою
вместе со всеми на трибуне, перед нами проходят служащие, сельские, в
тулупах и зипунах... Вдруг, вижу, идет хорошо оде-тая, симпатичная
девушка. Глаза тёмные, волосы чёрные и даже пальто чёрного цвета,
почти блестя-щего. И будто электрическим током ударило меня от её
взгляда. Улыбнулась мне и помахала чёрной перчаткой. Ну, думаю, змеюка
чернявая ! Смотрю и не могу отвести от неё взгляда ! Думаю : кто же ты
такая ? Откуда прилетела, птичка ? А жил я тогда один, жена с двумя
детьми ещё в Москве остава-лась... Скука, выйти некуда — только работа и
дом. А был ещё молод и силён.
Из головы не выходит : "Как
же мне найти эту "змею" ?"
Но долго думать об этом не пришлось. На второй или третий день она сама вошла ко
мне в кабинет. Во-шла, и я ослеп — до того она меня поразила, что даже
не заметил её попутчика. Потом уже, когда при-шёл в себя, вижу — она с
молодым, здоровым парнем. Но я даже и не обратил на него внимания,
смот-рю только на неё. Она опять так же улыбнулась и поздоровалась звонким
голосом :
— Здравствуйте !
— Здравствуйте ! — говорю. — Проходите, рассказывайте, что у вас за дела
ко мне ?
Рассказали : молодые врачи, муж с женой, окончили Куйбышевский
мединститут, направлены в этот район, зашли узнать место работы. Я
сразу смекнул : "Распределю отдельно" ! Пожал им руки, говорю :
— Очень хорошо, нам очень нужны такие специалисты. И побольше ! Хоть в
город, хоть в село !
— Нас в одно село, пожалуйста, — говорит змея-искусительница.
— Да вы что, товарищи, двух таких больших специалистов в одно село ?
— и назвал места работы : мужу в село, жене — здесь, в райцентре.
— Не надолго, — говорю мужу, — освободятся места и вас тоже сюда
переведём. А женщине пред-ложил дня через два зайти насчёт жилья :
"Поищем к тому времени". И послал их в райздравотдел.
Дня через два она зашла и зазвенела колокольчиком :
— Опять здравствуйте ! Я только на одну минуточку, доложиться...
Заходите вечером ко мне, посмот-рите, как я устроилась, — опять
улыбнулась, глядя мне прямо в глаза.
Зашёл. Отдельная комнатка, маленькая и уютная. Туда едва поместились
кровать, тумбочка и неболь-шая печка у двери. В комнате не было даже
стула, усадила меня на кровать, сама села рядом. Убрала с тумбочки
покрывало, и я увидел бутылку чистого спирта, нарезанную солёную рыбу,
белый хлеб... из-вестно какое было время, всё по карточкам, даже хлеб,
похожий на глину с мякиной, а у неё солёный лещ и белый калач !
Наверное, привезла оттуда, где раньше жила.
— За новоселье ! — улыбнулась она и открыла бутылку, налила. Я не
пьющий, но тут не отказался, чокнулись, разговорились...
— Ну как ? — раскинув руки, показала на комнату.
— Ну, на первое время пойдёт, а потом к зиме найдём что-нибудь
попросторней, — пообещал я.
Налила ещё по одной, мол, за добрые слова ! Разговор ещё больше
наладился, я признался, что скучно живу, некуда выйти. Она : мол, и мне
скучно, заходите. Защекотало сердце... Говорю, спасибо за приг-лашение.
На следующтй день выпить принёс я, она промолчала, не удивилась, будто
того и ждала. Го-ворили о том, о сём, а когда собрался домой, то она
пошла провожать. Недалеко был лесок, повернули туда и гуляли почти до
рассвета. Так и повелось у нас : каждый вечер встречались и гуляли до
рассве-та, гуляли и разговаривали. Я рассказывал о Москве, она о
Куйбышеве. Рассказала и о том, как поже-нились. Мужа она не любила, а
вышла за него из-за его высокопоставленных родителей. Он у них
един-ственный, и они выполняют его любые желания. Я почему-то о своей
жене и детях ничего не расска-зывал. Когда разговор зашёл о её
замужестве, я сказал :
— Ничего страшного, привыкнешь и будешь ещё любить, родится у вас
ребёнок.
Она громко расхохоталась :
— Ой, не надо мне никаких детей, я сама ещё ребёнок !..."
Я слушал Антонова с большим вниманием, ждал, когда рассказ дойдёт до
самого интересного, но загре-мела дверь и его опять вызвали на допрос. Когда
кого-нибудь из нас забирал надзиратель, то мы все с нетерпением ждали
его возращения. Каждый с допроса приходил с какими-нибудь новостями.
Либо с воли, либо местными, тюремными. То встречали новых арестованных,
то слышали что-нибудь от болт-ливого следователя. Однажды от Чеснокова
узнали, что НКВД Мордовии ищет панфинистов. Он же по дороге в уборную
увиделся с профессором Анатолием Павловичем Рябовым, которого как раз выгули-вали в
тюремном дворе. Тот, проходя мимо, шепнул, что он
— "президент буржуазного
правительства". Мы поняли, что его в этом обвиняют, значит, таких
обвинений будет много. Однажды ночью, следуя на допрос, я увидел Зуева,
директора МордГИЗа, а дня через два в коридоре встретил
конвоируемого над-зирателем писателя И. П. Кривошеева. Как-то,
вернувшись с допроса, Шиповский рассказал, что его заставляют подписать
протокол, в котором говорилось, что вместо вакцины от свиной чумы кололи ле-карство, от которого свиньи дохли...
Теперь стали ждать новостей от Антонова, ведь его тоже хотели приобщить
к "панфинистской нацио-налистско-буржуазной шайке".
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П. И. Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н. Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
