|
В ШКОЛЕ
Зимой я опять стал учиться. А весной Баярчик опять пришел меня нанимать
в подпаски, хотя сам еще нигде не нанялся.
— Нравится мне твой сынок, — сказал он маме. — Пусть бегает, пока не
вырастет. Вырастет — сам будет пастухом !
Мне очень не хотелось бегать за свиньями, мне хотелось учиться. Но
учиться приходилось только тог-да, когда я не пас, а пас, пока не
выпадал снег. В этом году я учился уже во втором классе. Сначала в
классе сидело много учеников, но ближе к весне осталось нас только трое
: Баршак Никита, поповская Галя и я.
Я в лаптях и рваном армяке. И лапти и одежда были не моими. Лапти дал
Ачур, а армяк был сестрин с обмахрявленными рукавами и заплатками. Лапти
тоже старые, большие и дырявые, слетали с меня на ходу... Рядом Никитка
в новом тулупчике и новых валенках, сам беленький, стриженый и
причёсан-ный. С другой стороны — поповская дочка, как маков цвет : в
зелёненьком пальто, в новых валеноч-ках по своему размеру и красным
бантом в светлых волосах. Даже щёчки как цветочки румяные. У меня же
руки грязные, ногти не стрижены, под ногтями давнишняя грязь. У Никитки
и Гали руки бе-лые, и они боятся даже сидеть рядом со мной, вдруг
испачкаю. Я же нарочно садился к ним. Злился, что Галя Никитку
приглашает к себе домой, а меня никогда...
Наш единственный учитель —
Всеволод Сергеевич — сын Каргашинского попа, высокий, румяный, носил
шинель и будёновку со звездой на лбу. Говорил с нами только по-русски.
— Галя, покажи руки, положи на парту, и ты Никита тоже ! Так, а теперь
ты положи ! — говорит мне. Показал я руки и смутился... Мои по
сравнению с их были чёрными.
— Почему не моешься ? А уши ? Наверное, как родился так и не умывался
?
Щёки мои запылали от стыда, слово не могу вымолвить. Стыдно перед всеми,
а особенно перед девоч-кой, у которой ручки как гусиные лапки и ушки
светятся от чистоты.
— Завтра сядешь за последнюю парту ! — сказал мне Всеволод Сергеевич.
В тот же день мама затопила баню, я вымылся щёлоком, голову и уши отмыл
кислым молоком… Голо-ву мне мама постригла по верёвочке, обрезала
ногти, надела новую рубашку и штаны. Упросила деда Ачура сплести мне
новые лапти по моей ноге и дала новые портянки.
На следующий день я даже стеснялся в школу идти — ведь ни на один
праздник так не наряжался ! В тот же день Галя позвала меня к себе в
гости, и её мама — "матушка" — долго смотрела на меня в дверях, затем
показала на веник, велела обмести от снега лапти и сказала :
— Проходи !
Я обмёл и прошел за Галей в её комнату. Даже во сне я не мог себе такого
представить ! Светлая, уют-ная, тёплая, с огромным застеклённым окном.
Стекло прозрачное, даже невидимое — будто его и нет вовсе. Галя велела
снять верхнюю одежду и сама повесила её на крючок. Возле окна в комнате
стоял столик, накрытый красивой клеёночкой, ножки стола были покрашены в
жёлтый цвет. Столик был маленький, по Галиному росту. Рядом был
стеклянный шкаф, полный книжек с картинками. На стене висело зеркало во
весь рост. В углу стояла блестящая, как серебро, кроватка с периной и
белым покры-валом, которое было вышито красивыми петухами-павлинами. Над
кроватью висело большое полотно, на котором тоже были нарисованы разные
зверушки : зайчики, лисички, медвежата. И на стене была большая картина
: лес, по верхушкам деревьев разные птички, по кустам соловьи, а ниже на
воде — ле-беди. Смотрел я на всё это, разинув рот и вытаращив глаза...
Зашёл Никита. Он тоже снял шубу и повесил рядом с моей одеждой. А Галя
стала нам показывать свои книжки. Одна называлась "Лиса Патрикеевна". На
обложке книги была нарисована лисица с хвостом, как костёр. А в книжке
рассказывалось, как лиса вырастила своих лисят и как ей было трудно. За
ли-сятами охотились и волк, и охотники, но лисица их от всех защищала,
пока они не выросли, и только потом их оставила... Таких книг у Гали,
плотно стоявших рядышком,
был целый шкаф. Книжки были с разноцветными картинками, на которых были
разные зверушки, цветы, города, люди…
Тут нас позвали обедать. Обедали только мы, дети, и каждому дали
отдельно по тарелке красного супа. Я удивился : "Не варёный, что ли ?" —
и ждал, что скажут. Галя хлебнула и нам тоже велела есть. Щи были
вкусные, а еще вкуснее потом была молочная лапша. В конце обеда перед
нами поставили по кружке сладкой красной воды. Как потом оказалось, это
был компот. Я никогда ещё такого не пробо-вал... Сам думал : "Ну,
теперь всё дома расскажу, как был в гостях у попа, что видел, как обедом
кор-мили, и Ерможу тоже расскажу." Ермож в школу перестал ходить, а стал
каждый день ходить в куски с дедом Цяпиляем.
Дома рассказал, как планировал. Мама перекрестилась и сказала мне :
— Смотри, сынок, каждый день мой руки и молись, чтобы батюшка тебя
полюбил !
Я стал умываться и часто ходить к попу в гости. И однажды увидел, что он
сам и вся его семья не ве-рят в бога...
Как-то раз учитель задал нам выучить песенку, а книжка, в которой она
была напечатана, была только у Гали. И вот мы после занятий пошли к ней
домой. Зашли и почувствовали запах мяса, который нам ударил по носу, как
кулаком : едят скоромное !!! А ведь был Пасхальный строгий пост ! Нам
всем гово-рили, что даже молока нельзя пить. Дома рассказал маме. Она не
поверила и пригрозила : "Смотри, сынок, никому этого не рассказывай !" Я
никому и не рассказывал, но с той поры постепенно перестал попу верить.
К тому же однажды среди Галиных книжек мне попалась такая, где
описывалось откуда берётся дождик. Его даёт не бог, он появляется из туч
сам. А тучи образуются от росы и испарений. А испарения идут из моря и
океана. А поп ежегодно не раз выходил на середину полей молиться,
чтобы бог дал дождя. Соберёт весь народ и обманывает !...
Мне не терпелось сказать всем правду, но разве мне поверят, если даже и
мама не верит ? Я ей расска-зываю, а она : "Чу, не говори так ! Батюшку
рассердишь ! " Батюшки я, конечно, боялся, но не верил ему больше. И
терпел, пока мог терпеть. Взорвало меня внезапно, нежданно-негаданно...
Большенький ведь уже был. Учитель у нас уже другой был, Марк Прохорович.
Он был любитель вы-пить, а решать задачки не умел. Ну и чуть что,
посылал меня за попом. Отец Василий, Галин папа, по-кажет, что да как,
решит задачу, объяснит. И мы его спрашиваем про одно, про другое... Вот
я и спросил однажды, откуда дождь берётся. Но отец Василий сказал :
"Спроси у своего учителя, пусть он расска-жет". И тут же ушёл. Марк
Прохорович меня обругал, обозвал почему-то шарлатаном и пригрозил, что,
если ещё раз спрошу об этом, то он меня из школы выгонит. Испугался я и
больше не спрашивал, но на попа с тех пор обиделся.
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П.И.Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
