|
Вспоминаются далекие детские годы, далёкие
вес-ны — какой-то особый, весною пахнущий воздух, влажный рыхлый
снег, коричневая вода в колеях дорог и ласковое тепло солнечного
припёка. Вспо-минается день весеннего равноденствия. Время это ждешь
с нетерпением, и не потому, что знаешь о переходе солнца в северное
полушарие, что день по-бедил ночь и наступает настоящая
весна. Причина другая. |
|
Ждешь маленького праздника — ведь обычно 22 марта в каждом доме пекли
«жаворонков». Ржаные их крылышки загибали на спинку, намечали перышки на
плоском хвосте, лепили головку с хохолком, с остреньким носиком и даже
вставляли «глаза».
Некоторые хозяйки расписывали, разукрашивали свое изделие, будто бы
соревнуясь, — у кого выйдет лучше.
Весенним полднем собирались стайками ребятишки, подбрасывали своих
«жаворонков», звали: «Жа-воронки, прилетите, красну весну принесите...»
Спросите у пожившего на свете человека, напомните ему о дне весеннего
равноденствия, о жаворон-ках, обязательно каждый вспомнит свое, далёкое,
свою деревенскую улицу, сверстников своих и не-вольно улыбнется своему
детству.
С этого времени начинается настоящая, золотая, как говорят поэты, весна.
С каждым днем все ярче струится горячий весенний свет, ослепительней
блестят лужицы, каждый день во все горло поют-звенят синицы, и все
кажутся веселыми, озаренными и молодыми.
ВЕРШИНА ГОДА
МЕДВЕЖАТНИК
|
Семьдесят семь лет Егору Никитичу Тюркину.
Он высок ростом, сух и белоголов, есть что-то уверенное и даже
величественное в его облике, в его манерах.
Давным-давно, сто пятьдесят лет назад, род Тюркиных из Мордов-ской
Поляны был призван государством Российским на службу в лесную
охрану. Из всех жителей окрестных мокшанских сел выбрали именно их —
рослых, крепких, неустрашимых — и расселили по лес-ным кордонам.
Сыновья или наследовали место отца, или создавали новый кордон. И
наш Егор Никитич был в свое время и лесником, и объездчиком, и даже
лесничим!
Совсем иным был мордовский лес в годы его молодости, когда, не зная
устали, исходил он с ружьем да верной собакой все эти березня-ки,
боры и дубравы от Выши до устья Вада. Вечной теменью,
вели-кими тайнами, зверем и птицей были наполнены эти вековые чащи.
Старые огромные дуплистые деревья надежно прятали обитателей вершин,
в болотах гнездились журавли, гуси, тысячи уток, реки
по- |
|
полнились рыбой. А в зарослях, дремучих чащобах
встречались медведи, волки, лоси; суеверная молва населяла леса еще и
вирявами, ведявами и другими сказочными существами, пугающими робкого
че-ловека.
Ему везло с детства. Взяли его на медвежью охоту совсем еще подростком,
взяли просто так, посмот-реть, поучиться у бывалых охотников, а он высмотрел
косолапого, прицелился ниже уха и сразу убил наповал матерого хищника. Ружья
других охотников, как выяснилось позднее, дали осечку.
В то время медведей было много, не раз встречались они людям на лесных
дорогах, «посещали» пасе-ки, иногда даже выходили к окраинам лесных
поселков. Среди них встречались двадцатипятипудовые гиганты, убивать их
вызывали солдат, так как местных охотников почти не было.
Одного из таких гигантов выследил в марте Егор Тюркин. На охоту вышли вдвоем
и, конечно, с со-баками. Снег был еще очень глубоким и неизвестно, что
заставило огромного медведя так рано поки-нуть берлогу. Передвигаться ему
было тяжело, поэтому охотники догнали его быстро. Осторожно заш-ли так,
чтобы медведь не мог их учуять. Первым стрелял Тюркин. Пуля перебила кость
задней ноги, но медведь, не обращая внимания на рану, распахивая снег
могучим телом, бросился бежать от охотников. Вскоре он остановился. Еще два
выстрела — и зверь рухнул в снег, теперь уже навсегда.
Были и другие встречи.
Не раз разъяренный медведь загонял его на дерево, вставал на дыбы, готовый
сграбастать охотника. Казалось, сама смерть смотрела ему в глаза, а ему
везло, и всегда он, Тюркин, выходил победителем. День за днем ходил он без
отдыха лесными кварталами, все видел зорким глазом своим, знал все лес-ные
тайны.
Нелегко выследить куницу, нелегко по мельчайшим приметам найти этого
осторожного зверя. А он добыл их много, и каждый случай — целая лесная
история, которой мог бы позавидовать любой герой Фенимора Купера.
Всего лишь каких-то сорок лет назад в наших лесах были и медведи, и волки, и
горностаи, и бобровая дичь. Рябчики и тетерева даже не считались охотничьим
трофеем, так опытный рыбак не считает до-бычей пескаря, ерша, плотвичку.
Были, было. В чем причина нынешнего заметного оскудения природы? Старый
охотник не торопится с ответом. Вздыхает, думает и опять вспоминает.
Раньше-то ружья были только у лесников, да и то не всегда, а теперь чуть ли
не у каждого, все — охотники, все — добытчики.
Вспоминает Егор Тюркин глухариные зори, пролетные караваны гусей и свою
медвежью охоту.
Рисунки автора.
Из книги "Солнечная летопись" (1975)
|
