Рассказывали о первом предке Перякиных — пасечнике, который всегда
нарушал законы лесопользования (об охоте, о лесе). Раз его
захватили лесники на том берегу Вада. «Ну, теперь попался!», —
кричали они. Он же свой топор вогнал до обуха в пе-нек — уж
никто, кроме него, не вытащит — и к реке. А на Ваду уж лед с
палец толщиной, а Перякин с котелком, в халате-«ча-пан», в
обувке бросился в речку. Он разбил лёд и проплыл подо льдом на
тот берег Вада на свою пасеку. На берегу кричит лес-никам: «Ну
что, поймали?» — «Ну тебя! Что хочешь, делай, не станем больше
тебя ловить». И бросили его тревожить, что бы он ни делал.
Агафья Леонтьевна (из Кучкановых) рассказывала предания, что эти
разбойники бедных никогда не трогали, а с карагшински-ми они
знались всегда и в село приходили иногда. Говорили «мокшекс» и к
мокшанам они были добрыми. Подружатся с кем-нибудь из мужиков и
придут в село человек десять. И сельский мужик с ними. Дети
соберутся и указывают на них: «Разбойни-ки! Разбойники!» А
хозяин (мужик) детей уговаривает: «Они пришли гостить, а не
разбойники. Как ваши отцы и дядьки, люди, и всё».
Для бедных они были хорошие и полезные. В селе они
расспрашивали, кто как живёт. Узнают о бедных и всё, в чем очень
нуждаются, ночью принесут бедному: несколько мешков муки или ещё
чего. Ночью вдруг застучат в окно: стук! стук! — и кри-чит
матом: «Чего ты оставляешь муку перед домом? Пришел с мельницы и
бросил! Знаешь ведь, что разбойники тут ходят. Убери!» Выйдет
бедный, никого нет, а четыре мешка муки стоят.
Или, к примеру, становилось им известно, что бедняк никак не
заведет корову. Вдруг ночью стучат в окно: «Ах ты! Чего же
ду-ришь? Корова из стада пришла, а он не пускает!» Выйдет мужик,
а корова привязана. А иногда какому-нибудь мужику и ло-шадь так
пригонят, а на шее бумажка прикреплена: «Никого не бойся».
Откуда взяли все это разбойники — неизвестно, но кра-ли не
здесь, а издали привозили. И известно всем было — это уж скотина
твоя, без опаски.
Крестьян из ближних сел разбойники не обижали, но кое-кого,
каргашинских, обидели: украли у них нескольких девок прямо с
вечерних гулянок (мужики ведь все были они). После этого не
возвращалась девка совсем. А куда пойдёшь их искать, ведь туда
не пролезешь — кругом тогда была тайга.*
Имелись и другие предания о разбойниках. В одном из них
рассказывалось о том, как лет 200 назад, где-то на «городках», в
ле-сах и на «Бузарме» — где-то там жили разбойники. С ними
заодно действовали и кое-кто из сельских молодых мужиков и
па-сечники. Тридцать-сорок разбойников было лет 100 назад, когда
их уничтожили. Только жандармы смогли их словить и унич-тожить.
В разбойники уходили дезертиры от 25-летней царской службы и
незаконнорожденные дети («аф монцень цёрась»). Солдатка родит в
17-18 лет сына, которого до зрелости не прогоняли из дома.
Затем, чтоб не делиться с ним землей, его выгоняли совсем из
общества (из села). Вот они и собирались в тайных местах. Были
среди них и мокшане.
Прежде они вели постоянные грабежи, никто над ними не был
властен. Они так обжились в некоторых оврагах, что через ов-раги
у них были переходы из бревен. Из тайных мест они выходили к
«Панда-лей» («гора-дуга», т.е. седловина). Там была до-рога «Оцю
ги», которая шла вдоль обрыва. Ход был узкий, повернуть назад, к
«Вирь уже», нельзя, и все проезжающие попада-лись разбойникам. В
том месте и «разбивали» купцов. Услышат, что они едут с
колокольчиком, сейчас же дорогу загораживали поперек канатом и
решали — ограбить или так пропустить. Заставы их были еще на
«Ключ-бугор», «Вере-кура» («Мокшень панда»), и сзади Еравского кордона — еще две. И все разбойничьи дороги выходили на «Оцю ги».
Зачем-то пещеры и тоннели длиной 810 метров были выкопаны в горе
— «врьнять пицц» — конец пещеры.
Много там ими было убито народа, большей частью богатых. После
их разгрома солдаты 3-4 человек поймали и допытывали о
сообщниках. Они назвали тех, кто с ними был из Каргашина.
Выяснилось главное: что им помогал пасечник «Амось-атя», он
всегда вовремя предупреждал об облавах на них. Старика
допытывали на сельском сходе, и он все рассказал. Каргашинские и
сами разбойничали, грабя гуртовщиков, а трупы убитых спускали в
«Горьзь-эрьхке» или в Вад. В торфу находили черепа.**
* Записано в 1963 г. и в августе 1964 г. со слов Карасева
Федора Никифоровича, 81 лет, прозвище «Мичине» из с. Каргашина.
Ему рассказывала
мать, Агафья Леонтьевна (из Кучкановых), умершая 40 лет назад
80-летней.
** Записано в 1963 г. и в августе 1964 г. со слов Шумбасова
М.И., 64 лет, Пучкина А.Ф., 73 лет, Андронова Ф.К., 79 лет.
Примечание Б.
Смирнова: разбойники «Закаргашинских лесов» отмечались и в
литературе, поэтому преданий о
разбойниках здесь дей-ствительно много. Записаны лишь наиболее
интересные.
Б.
Смирнов "III книга этнографических
этюдов"
(опубликовано в книге: Б. Ф. Кевбрин, В. И. Рогачёв, А. Д.
Шуляев "Мотивы родимой земли", Саранск, 2012 г.)
На первую страницу
Назад на страницу
Кудеяры лесных станов
|