КАК я был репрессирован в мордовии

Мемуары Сибиряка Иллариона Сергеевича (Поздяева),
 директора научно-исследовательского института мордовской культуры

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19

Панорама Норильска 2000-х гг.

НОРИЛЬЛАГ : ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ

С начала строительства будущий город Норильск назывался "населенный пункт Норильск". Теперь даже трудно представить себе, что на месте нынешнего Норильска, с его 120-тысячным населением 30 лет назад была безжизненная дикая тундра. Ко-ренное население Севера было очень незначительным. По тундре бегали стада оленей, а за ними — стаи волков. Было много песцов, медведей и прочей живности, характерной для Заполярья. Летали куропатки. Кишмя кишели комары, мошкара и вся-кий гнус.

Первые строители, прибывшие в населенный пункт Норильск в июне 1935 года, добирались пешком 4-5 суток, преодолевая расстояние в 120 км по болотам и трясинам из Дудинки. Норильск стал местом лагерного труда. Строительство Норильска в начале было в системе Главсевероморпути и созданного им Норильскстроя. Начальником лагеря и комбината был Матвеев, его заместителем — Алексеенко, главным инженером — Воронцов, инженером — Аппорович и др. По утверждению нориль-ских старожилов из бывших заключённых, Матвеев и Алексеенко также стали в 1938 году жертвами культа личности, полу-чив стандартные обвинения «врагов народа».

 

Лагерный контингент до 1939 года состоял преимущественно из заключенных по бытовым статьям, крестьян, служащих и рабочих. Было много уголовников, "кула-ков" и представителей бывших господствующих классов.
 

К 1938 году лагерное население, общей численностью около 12 000 – 15 000 человек, было сосредоточено в 4-х лагподразделениях и во множестве лагпунктов и лаграс-командировок. Началась стройка. В самом начале были построены железные доро-ги Норильск-Валек, Норильск-Дудинка, рудник Морозова, начаты строиться другие рудники и угольные шахты, гипсовая и известковые шахты, глинный, гравийный, бутовый и песчаный карьеры. Было оборудовано деревообрабатывающее производ-ство, начато строительство МОФ, малого металлургического завода, плавильного, кирпичного и гипсового заводов, завода по обжигу извести. Окончательно решили вопрос о месте строительства собственно комбината, на территории нынешнего Но-рильска, а не в бывшем Норильске-2, находящемся в 12 км. Было начато строи-тельство причалов и портов в Дудинке и на Вальке. Определились с вопросом приёма грузов через Дудинку по Енисею, вместо предлагавшегося маршрута по реке и озеру Пясина и через Валёк.  Быстро были  построены временные сооружения для размещения прибывающих этапов лагнаселения (и для размещения охраны — ВОХРа) и другие служебные помещения, а также бараки для вольнонаемных : ад-министративно-технического персонала, служащих и рабочих, вербовавшихся для работы в Норильске. 

В конце 1938 года, после объявления Норильска ударной стройкой социализма и пе-редачей его в систему ГУЛАГа НКВД СССР, и приездом А. П. Завенягина, в Но-рильск были направлены огромные этапы заключенных из тюрем, лагерей и мест заключения со всего Советского Союза. Это был совершенно другой контингент за-ключённых.  Значительно  изменилось соотношение между разными статьями и на-

Фото из Норильского краеведческого музея.

циональный состав заключённых. Это были, в основном, необоснованно репрессированные : осуждённые по статье 58 бывшие руководящие партийно-советские работники, интеллигенция, коммунисты, комсомольцы, военные, хозяйственные, профсоюз-ные, научные, медицинские, инженерно-технические работники и специалисты прочих отраслей производства. Это были жертвы произвола и беззакония периода культа личности Сталина и его сателлитов и янычаров Ежова и Берии. Безвинные и незаконно арестованные в 1936-1939 годах и в последующие годы жизни Сталина, пропущенные через "обработку" на следст-вии,  а  затем через оформление судов"особых совещаний" (ОСО), судебных троек — все, кто были оставлены в живых, приго-воренные к тюремному заключению, теперь свозились в лагеря, в том числе и в Норильский ИТЛ НКВД СССР.

В условиях этого произвола, беззакония и обреченности, в которых мы оказались, единственным утешением для нас был труд. В труде мы находили забвение и признание своего равенства, утешение от веры в то, что мы строим социализм, а не преем и гниём на тюремных койках или нарах в сталинско-ежовско-бериевских казематах и застенках.

 

НОРИЛЬЛАГ : РАБОТА И БОРЬБА ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ

За все время моего содержания в ИТЛ я не знаю случая отка-за или уклонения от работы из контингента лагерников, осуж-дённых по различным пунктам 58 статьи — так называемых политзаключенных. Мы сами просились на работу, не гнуша-ясь лагерного труда. Для получения большей эффективности от своих способностей и своего труда предлагали лагерной, строительной и прочей комбинатской администрации исполь-зовать нас по специальности. В ответ на это часто получали ответ типа : "По признакам статьи 58 вы социально опасный элемент (СОЭ) и подлежите для использования только на общих работах."

Использование заключённых на работах в ИТЛ в зависимости от статьи наказания имело свою особенность. До войны даже существовали специальные инструкции, согласно которым нас, политических, осуждённых по статье 58, должны были держать только на общих работах,  и только в  порядке исклю-

Норильск накануне войны. Фото из Норильского краеведческого музея.

чения допускать на ИТРовские и АТПовские должности — даже на стойке. А о уж работе на таких должностях в зонах лагеря и речи не могло идти. И если и были исключения, то только для бывших работников НКВД, прокуратуры и суда, которые лагер-ной администрацией считались своими. К ним часто относились по-свойски.

Общими работами считались : земляные работы, работы в карьерах, рудниках, шахтах, такелажные и прочие работы, связан-ные с тяжёлым физическим трудом, привыкать к которым людям интеллектуального труда на четвертом десятке лет было трудно, тяжело. Они изматывались на работе и умирали.

 

Особое место в системе отделений Норильлага для нарушителей лагерного режима занимала «раскоман-дировка Каларгон», как штрафной изолятор и лаготделение с добычей известняка и обжига извести в шахтных ямах-печах.

Даже в более поздние годы о Каларгоне говорили и воспоминали с ужасом и содроганием. Старожилы лагеря рассказывали, что известковые ямы его карьера служили местом для расстрелов — в них приво-дили в исполнение групповые приговоры.

Каларгон ассоциировался с прощанием человека с жизнью и был не только местом изоляции нарушите-лей лагерного режима, но и местом, где одних заключенных истребляли для острастки других. Их унич-тожали группами в организованном порядке или в одиночку стрелки охраны и лагерное руководство или они гибли, травимые начальством, уголовниками и рецидивистами, которые просто убивали их в бара-ках и на работе. Вернувшихся с Каларгона видели очень и очень немногих.

Камера-одиночка на Ка-ларгоне. Фото из Нориль-ского краеведческого му-зея.

Впрочем, режим содержания заключенных и в обычных лаготделениях, особенно каторжников, был настолько тяжёл, что в 1953 году произошло восстание в так называемых Горных лагерях (Горлаг) Норильска ...

... С 1939 по 1940 годы я работал бригадиром комплексной строительной бригады, а также :

— помощником кочегара
— арматурщиком
— плотником, столяром ...

Находясь в Норильлаге, с 1939 года я написал :

заявление рег. № 151038 -УРО Сталину И. В. 15.05.1940 г.
— заявление № 151227 Сталину И. В. 28.05.1940г.

И ряд других.

В своих заявлениях подробно описывал методы выбивания показаний, которые применялись ко мне, условия, в которых меня содержали. Указывал фамилии следственных работников.

В сентябре-октябре 1940 года НКВД СССР через Норильский ИТЛ на меня, для представления непосредственно в наркомат внутренних дел СССР, под грифом "совершенно секретно" была запрошена политико-производственная и бытовая характе-ристика. И вскоре после этого, в октябре-ноябре 1940 года по распространенной среди уголовников провокационной практике использовать клевету, был запущен слух, будто бы я, Сибиряк И. С., работал начальником милиции в Новосибирске. Как след-ствие, я был проигран бандитами в карты. Проиграл меня и должен был убить бандит по кличке "Седой". Однажды, подкара-улив, "Седой" бросился на меня с топором. Мне удалось отклониться и, ухватившись за топор, отвести удар в сторону. Я отде-лался двумя сломанными рёбрами на левой стороне груди и, без госпитализации и без медицинского освобождения от работ, проболел всю зиму. Больным выходил на работу и спасся от неприятностей со стороны лагерной администрации только благо-даря товарищам по бригаде, отрабатывавшим за меня полагающуюся мне к выработке производственную норму. От повторно-го покушения в 1944 году (теперь меня объявили прокурором) спасся также благодаря моим товарищам по совместной, до за-ключения, партийно-советской работе, учёбе в КУТВ и преподавательской работе, односельчанам и товарищам из Новосибир-ска, сумевшим убедить воров-бандитов, что я вообще никогда в системе милиции не работал.

После того как я поправился и приступил к нормальной работе в апреле-мае 1941 года, некоторые работники руководства ИТЛ стали подбивать меня, чтобы я написал жалобу на имя следственных органов по поводу покушения на меня "Седого", для расправы с ним. Писать я ничего не стал, да и без моего заявления все хорошо знали о причине покушения на меня "Седого" ...

Война резко изменила порядок привлечения заключённых к работе. Жизнь и практика показали ощутимую пользу более широ-кого привлечения нас в производство. В войну нас стали привлекать и в ИТР, и в АТП даже внутри зон лагподразделений. В частности, например, в 1941 году я был привлечён для строительно-ремонтных работ в зоне 2-го лагподразделения и, по окон-чании ремонта и стройки, меня даже назначили смотрителем зданий 2-го лаготделения в должности замначальника АХЧ с под-чинением мне вольнонаёмной комендатуры. Но я хорошо знал, что в любую минуту могу быть отстранён от этой работы и вод-ворён в ШИЗО, карцер или отправлен на Каларгон.

В 1942 году приехал личный представитель Л. П. Берии из Москвы, из МВД СССР. При обходе посёлка и осмотре его зданий, жилых и подсобных помещений он высказал обо всём увиденном хорошее мнение. Затем, обратившись к руководству, спросил, кто это всё оборудовал и наблюдает за чистотой и порядком. Ему ответили, что это работа заключённого Сибиряка.

Представитель обратился ко мне, я представился как положено : "Сибиряк И. С., статья 17-58-8-7-11 УК РСФСР, 10 лет заклю-чения и 5 поражения в правах." В ответ последовало распоряжение : снять с должности и отправить на общие работы. И при-вычное : "Развели здесь курорт для врагов народа. Освободите его от следования с нами."

 

В марте 1942 года я был отставлен с этой должности и вновь оказался в цехе — на производстве от конторы "Спецстроя". Однако вскоре, благодаря благосклонному отношению ко мне за работу начальства, мне не помешали найти новую работу по моему выбору. Не перебросили меня в другое отделение, не заключили в карцер, ШИЗО и не отправили на Каларгон, чего никто не избежал ни до меня, ни после меня. Я же как жил в этой зоне, так в ней и остался, как работал до этого в конторе "Спецстроя", так туда же и вернулся. Только в отличие от прежних общих работ меня устроили на должность ИТР и АТП, хотя и содержали по общей рабочей сетке.

Начальство лаготделения — ни тт. Черных, Серов, Фетисов, ни опер Сакулин, ни другие — никаких притеснений мне не чинили, и я продолжал содержаться в лагот-делении, стараясь не попадаться на глаза начальству. Если же иногда всё же при-ходилось с ними сталкиваться, я вежливо-почтительно здоровался с ними, и они от-

Заключённые ГУЛАГа на стройках социализма. Фо- то из архивов "Мемориала".

кланивались. Иногда даже интересовались жизнью,  новостями и работой.  Более того, замначальника АХЧ Фетисов уже после сдачи дел другому смотрителю зданий  предложил мне, если я хочу, помощь : перевести в другое лаготделение,  помочь устро-иться в каком-либо другом цехе или конторе. Я поблагодарил и попросил не мешать мне устроиться самому, сказал, что пойду в прежний мой цех "Спецстроя", и попросил разрешения остаться жить в этой же зоне. Он засомневался, не хуже ли так будет для меня ? Я ответил, что так будет лучше : "Народ меня знает, и в зоне меня знают, я никого не обижал зря, и меня никто не обидит." Так я и остался в этой зоне и пробыл там до её упразднения, до перевода меня со спецстроевцами в 3-е лаготделение.

На предыдущую страницу    На следующую страницу

Не публиковавшиеся ранее мемуары И.С.Сибиряка (Поздяева) и фотографии предоставлены
для опубликования на сайте "Зубова Поляна" сыном автора мемуаров, @Н.И.Сибиряком.
Название дано автором сайта. При публикации проведено незначительное редактирование.

На первую страницу
Назад на страницу Репрессии в Мордовии
Назад на страницу Рассказы о коллективизации, раскулачивании и репрессиях

Hosted by uCoz