КАК я был репрессирован в мордовии

Мемуары Сибиряка Иллариона Сергеевича (Поздяева),
 директора научно-исследовательского института мордовской культуры

1 2 3 4 5 6 7

партийной и личной биографии дела крепко врезались в мою память, и я расскажу о нём подробно.  Кроме того,  это поможет  читателям  составить  более конкретное представление о тогдашней политической и экономической ситуацию в стране, о том, как работали и решали жизненно важные проблемы руководители страны и регионов в 1930-е годы.

Работал я тогда в Самаре заместителем директора Средневолжского крайкогиза и заведующим отделом национальной литера-туры, и главным редактором по её изданию.

Где-то числа 20 февраля (прошу особо запомнить эту дату) 1932 года меня вызвали к первому секретарю крайкома партии М. М. Хатаевичу. Я тогда не интересовался, кто порекомендовал меня для этой ответственной командировки, но представляется, что это мог быть начальник крайОГПУ М. А. Бак, с которым в бытность моей работы в Сибирском крайкоме партии мы, как партприкрепленные, состояли в одной партийной организации в Новосибирске. Или это мог быть заведующий крайземуправ-лением Капранов, с которым мы вместе работали в президиуме Самарского окрисполкома, он — председателем, я — уполнац-меном и заместителем заведующего орготдела. А может быть, моим рекомендателем был заместитель предрайисполкома Ва-сильев, с которым мы также работали на ответственном участке партийной работы по проведению сплошной коллективи-зации, организации и укреплению колхозов. Он был председателем Средневолжского "Крайколхозсоюза", а я — уполнацменом и заместителем заведующего орготделом. Но это даже не суть важно, кто рекомендовал. Мог выдвинуть и сам М. М. Хата-евич, который знал меня хорошо.

Когда я вошел в кабинет, там, как мне помнится, кроме Хатаевича, Полбицына, Васильева, Шубрикова, Милх и Гуревича, присутствовали также заведующий крайземотделом Ильин, начальник ОГПУ по Средневолжскому краю М. А. Бак и другие товарищи. Шло как будто бы совместное заседание крайкома и крайисполкома. Меня посвятили в сущность вопроса. Пригла-сили меня как человека, уже имевшего опыт работы в Сибири, в Сибкрайкоме партии, и хорошо знающего Сибирь, руководя-щих работников Сибкрайкома и периферии. Рассказали о серьезности положения в Средневолжском крае с весенней посевной и заявили, что бюро крайкома возложило на меня задачу получить в Сибири и доставить в Средневолжский край семенное зерно, так как более подходящей кандидатуры не нашли. После непродолжительной беседы и моего согласия разговор закон-чился. Моё спокойствие, уверенность и быстрое и легкое согласие успокоили товарищей и убедили в моей способности спра-виться с этим ответственным поручением. Заведующему земотделом Ильину, заместителю предкрайисполкома Васильеву и начальнику крайОГПУ Баку поручили подготовить и вручить мне необходимую документацию по командировке. На этом разговор закончился. Мне пожелали успехов в выполнении задачи командировки.

На следующий день меня снабдили необходимыми документами. В пакетах, адресованных Р. И. Эйху и Ф. П. Грядинскому, первому секретарю и председателю Западно-Сибирского крайисполкома, было решение ЦК партии и правительства об отгруз-ке семян на Среднюю Волгу из Западной Сибири. Бак также написал личное письмо начальнику ОГПУ Западной Сибири За-ковскому, его знакомому по совместной работе в Западной Сибири. Заковского и Бака я знал с 1926 года, тогда ещё как опер-уполномоченных, мы вместе были прикрепленными к местной первичной парторганизации новосибирского Промстроя, а те-перь они оба были крупными работниками, руководителями краевых управлений ОГПУ. В своем письме Заковскому Бак про-сил оказывать мне всемерное содействие в выполнении возложенного на меня поручения. Васильев и Капранов снабдили ме-ня адресами станций, районов и колхозов на Средней Волге, куда и кому я должен был адресовать отгружаемые семена...

1 марта я прибыл в Новосибирск, столицу Западной Сибири. За шесть лет, прошедших с моего последнего пребывания в нём, город изменился почти до неузнаваемости. Выросли новые многоэтажные здания крайкома и крайисполкома, гостиница и много других. Проспект Красный был весь застроен чудесными зданиями и, построенный ещё во время моей работы в Ново-сибирске, казавшийся тогда большим, Дом Ленина в сравнении с ними выглядел теперь маленьким.

День был солнечный, погода стояла тёплая, в городе была оттепель. Извозчики и городской транспорт работали на колесных пролетках и тарантасах. Но это было ненадолго. Через два-три дня вновь грянули холода, и всё вновь стало по-зимнему.

В день моего приезда, совпавшим с воскресеньем — выходным днем, почти все работники крайкома и крайисполкома находи-лись в загородном доме отдыха. Дежурный по крайкому, поселивший меня в гостинице ОГПУ (называвшейся так потому, что она была построена силами работников ОГПУ, хотя и находилась в ведении коммунального отдела) и устроивший мои дела с прикреплением в столовую (что, при существовавшей тогда карточной распределительной системой, было немаловажно), по моей просьбе связал меня с секретарем крайкома Д. В. Зайцевым, с которым мы вместе работали в крайкоме, он — заведую-щим агитпропом, я — секретарем, или как их ещё называли, заведующим мордовской секцией. Я посвятил его в цель моего приезда в крайком, в Западную Сибирь, и высказал пожелание как можно скорее встретиться с ним и с руководством. Стояв-шая в городе в течение нескольких дней оттепель как бы соответствовала теме разговора. Д. В. Зайцев пригласил меня в дом отдыха, который находился вниз по течению Оби, километрах в десяти-пятнадцати от города, в чудесном сосновом бору с ве-ковыми соснами, елями и кедрами, в казалось сказочном мире лесной таежной глуши и тишины. Этот загородный дом отдыха был своего рода ночным профилакторием, куда руководящие работники краевых организаций приезжали после рабочего дня, а накануне воскресенья — на весь выходной день. Приезжали туда почти все, многие — с семьями, и проводили там время.

Дежурный распорядился подать машину, и она привезла меня в этот сказочный мир, где новосибирцы отдыхали, как говорит-ся, на полную катушку. Одни играли в бильярд, другие дулись в преферанс, подкидного, в «козла» или простого «дурака», третьи сражались в шашки, остальные читали, слушали музыку, оживленно беседовали с детьми или катались на санках, лыжах, коньках... Все старались отвлечь себя от работы, от деловой обстановки.

Разговор по теме моего неожиданного появления в Новосибирске был недолгим: мне удалось только договориться о деловых встречах на завтра, перед заседанием бюро крайкома. Потом меня вместе со всеми покормили обедом и стали настойчиво уго-варивать остаться на ночь, но я предпочёл уехать в город — мне нужно было побыть наедине, отдохнуть с дороги и разобрать и изучить все мои бумаги. Из встреченных хороших знакомых был уже упоминавшийся 3-й секретарь крайкома Д. И. Зайцев. В прошлом, до революции, он был батраком-пастухом Хвалынских степей Саратовской губернии, после революции — участни-ком гражданской войны, потом окончил рабфак, затем университет, и с работы в системе народного образования был переме-щен на партработу. Был также первый секретарь крайкома Р. И. Эйхе, бывший заместитель председателя Сибирского крайис-полкома. В бытность моей работы в Сибкрайкоме в 1924-26 годах мне приходилось сотрудничать с Коссиором, Лашкевичем, Поскребышевым, Сырцовым, Павлуновским, Попарде, Пермиловым, Кузнецовым, Ковалевым, Бегманом, Козловым и со многими другими старыми большевиками. Теперь же из прежних руководящих работников Сибири остались только Д. В. Зай-цев и Р. И. Эйхе. Эйхе тоже был сыном латышского батрака, в прошлом — рабочим-слесарем, членом партии с 1908 года.

И Зайцев, и Эйхе, да и все отдыхающие, встретили меня очень тепло и приветливо. Особенно приятным показался второй сек-ретарь крайкома по имени Лаврентий, грузин по национальности, внешне очень представительный и симпатичный, культур-ный, начитанный и изысканно вежливый и внимательный. Кроме всего прочего, он мне сказал: «Будьте спокойны, товарищ Сибиряк, семена мы вам отгрузим». На мой вопрос товарищам о Лаврентии мне очень доверительно разъяснили, что он на Кавказе что-то не поладил с Берия, попал в опалу Сталину, и его сняли с Кавказкрайкома и прислали в Сибирь. Скучает, очень обижен, но в работу втянулся, работает хорошо. Старый партиец и очень опытный партийный работник. Мне называли его грузинскую фамилию, но она не сохранилась у меня в памяти.

Это простота, общительность и дружеское отношение ко мне, рядовому коммунисту, меня очень тронули. Я немного волновал-ся, стеснялся. Заметив мою застенчивость, меня со всех сторон окружили ещё большим вниманием. Стали задавать вопросы о моей работе, о Средней Волге. Спрашивали, какие изменения я заметил в Новосибирске за эти истекшие шесть лет после мо-его отъезда, не раскаиваюсь ли, что уехал из Сибири. Один товарищ заметил, что в Сибири, я бы, пожалуй, продвинулся выше по служебной лестнице. Я ответил, что я рядовой коммунист и мне достаточно той должности, на которой я нахожусь на Сред-ней Волге. Здесь Лаврентий опять вмешался и заметил, что я именно коммунист, в первую очередь коммунист, что это самое главное — быть коммунистом, остальное приложится: должности приходят и уходят, а коммунист должен всегда оставаться коммунистом. Вскоре рассеялись все мои волнения и стеснительность, и я почувствовал себя как среди равных, среди друзей и товарищей.

На следующий день утром я посетил первого секретаря крайкома Эйхе и председателя крайисполкома Грядинского, вручил им пакеты из Средневолжского крайкома и крайисполкома и попросил начать отгрузку семян как можно скорее, так как весна на Волге обещает быть ранней. Эйхе сказал мне, что ввиду важности и особой трудности выполнения задания по отгрузке семян, он сегодня же поставит его первым вопросом в повестке дня бюро крайкома и предложил мне прибыть на бюро, так как докла-дывать вопрос мы будем вдвоем.

Председатель крайисполкома Грядинский выслушал меня тоже очень внимательно. Пригласив в кабинет своего заместителя Рещикова, он поручил ему подготовить к бюро все материалы и предложил ему заниматься вопросом о семенах и их отгрузке, ставя этот вопрос во главе всех вопросов в работе экономсовещания крайисполкома, и заметил: «После отгрузки такого коли-чества семян, как бы самим потом не остаться без них». На что я возразил: «Что бы не случилось, у вас сев значительно поз-же, чем в Поволжье, и семена вам к его началу подкинут из других районов». На что он в шутку возразил: «Ну, да, как по пого-ворке: отдай жену дяде, а сам иди ….».

Оставшееся до заседания бюро время после бесед с тт. Эйхе и Грядинским я решил использовать для предварительного озна-комления руководителей других краевых учреждений, имеющих хоть и не прямое, но почти решающее значение в выполне-нии возложенного на меня поручения. Сначала я отправился к начальнику Сибирского ОГПУ Заковскому, который принял меня очень любезно. Мы с ним обменялись новостями о времени, прошедшем после нашей с ним совместной работы в первич-ной парторганизации Промстроя, о произошедших изменениях в нашей общественной и личной жизни. Я поздравил его с ростом по служебной линии. Прочитав письмо начальника ОГПУ Средневолжского края Бака, он пригласил к себе несколько руково-дителей управления, представил меня, посвятил их в курс дела и предложил оказывать мне помощь, если за таковой я обра-щусь. У работника госрезервов он поинтересовался сведениями о хранении зерна: где, сколько, какое? У работника транспорт-ного отдела спросил о состоянии с транспортом, о вагонном парке, порожняке, который нужно будет подавать под отгружае-мые семена. Начальник экономотдела доложил о состоянии и ходе обаботки органами земуправления семенного зерна для ве-сенней посевной компании. Обсудили ряд других вопросов. Так обстоятельно обменявшись мнениями, поговорив о трудностях предстоящей операции, после вторичных обещаний со стороны работников ОГПУ оказывать мне помощь, мы распрощались до вечера, до бюро. При этом Заковский разрешил звонить ему на работу и домой в любое время суток. Он также настойчиво по-рекомендовал мне связаться с уполномоченным Сибирской железной дороги Серебряковым и заведующим крайземуправле-ния Мураловым. Пожимая мне руку, Заковский сказал: «Мы — стражи революции, выполняем волю партии, её решения и поручения. Если крайком примет наряд, конечно, мы поможем всем, чем можем».

Следующий мой визит был в управление Сибирской железной дороги к Серебрякову. Это был человек выше среднего роста, весь седой, с волевым выражением лица, очень симпатичным и выразительным. Он встретил меня тоже очень любезно, но было заметно, что он нервничает. Я застал его как раз за подготовкой материалов к бюро крайкома, выявлением возможнос-тей и резервов для переброски семян на Среднюю Волгу. Он занимался выяснением главного вопроса для этой цели — нали-чия подвижного состава и вагонного порожняка. Он сказал, что вопрос о переброске семян свалился на него, как снег на голо-ву. План перевозок и график на март уже давно были приняты и утверждены, свободного вагонного порожняка для этих целей не осталось, при всём желании дорога ничего реального сделать не сможет, так как нет вагонов, нет паровозов. Моё предложе-ние привлечь порожняк с других дорог он воспринял скептически и недоверчиво, сказав, что там тоже планы и графики пере-возок и движения уже составлены, но в то же время мне показалось, что в его глазах мелькнула какая-то надежда. Подумав, он всё же сказал, что НКПС на это вряд ли пойдет. В то же время заметил, что это была бы наиболее реальная возможность, на которую можно было бы рассчитывать, плюс мобилизация внутренних резервов Сибдороги, над чем он сейчас и сидит, что-бы доложить на бюро крайкома, что даже и без перевозок зерна график и план очень напряженные. Оставив его заниматься подготовкой материалов, я отправился в крайземуправление.

Там меня принял его начальник Муралов, только недавно приступивший к этой работе по прибытии из Москвы, где он рабо-тал в центральных учреждениях и откуда за принадлежность к троцкистской оппозиции был отстранен от работы и направлен в Сибирь. Он был высокого роста, со стрижеными волосами с проседью, с высоким лбом и волевым выражением лица. Одет он был в военную форму: в китель, галифе и сапоги. Представившись, я посвятил его в цели моего приезда. Первое, что я ус-лышал от него, это то, что излишних семян у них нет. Хорошо бы было, если бы без перебоев хватило их для колхозов Запад-ной Сибири. Но когда я ещё раз сослался на решение ЦК партии и правительства и на их безапелляционность, он пригласил к себе в кабинет ряд работников управления, и мы вместе начали обсуждать «семенной вопрос».

Выяснилось, что семена в большинстве своём находятся на глубинных пунктах и транспортировка их по дорогам во время весенней распутицы представляет значительную трудность. Положение осложняла ограниченность во времени их доставки и получения на месте, в колхозах Средней Волги: требовалось хотя бы несколько дней, чтобы успеть их протравить и проверить на проращиваемость. Эта процедура проверки на всхожесть должна была быть обязательна проделана здесь, в Сибири, перед отправкой семян. Иначе можно непозволительно начудить: привезут семена, их посеют, а они не взойдут. Пропадет и зерно, и работа, а главное — не будет никакого урожая.

В момент нашего разговора поступил звонок из крайкома, приглашавший Муралова и его сотрудников на бюро по вопросу от-грузки семян. Муралов дал указание всем приглашенным работникам, чтобы приступили готовить материал, а своего замести-теля, учёного-агронома, попросил ещё раз уточнить сведениях о семенах, о возможности их подготовки к перелопачиванию, проветриванию, сортировке и проращиванию. Когда мы остались с ним наедине, он откровенно сказал, что хорошо бы исполь-зовать хлебные фонды Комитета госрезервов, с последующей их компенсаций ему колхозами Западной Сибири из весенне-лет-него обмолота и доставкой зерна с глубинных пунктов.

Серьезность этих замечаний и предложение были очевидны, и я не преминул воспользоваться ими, как во время заседания бюро крайкома, так и позже, в ходе начавшейся отгрузки зерна: дал несколько телеграмм в Госкомитет резервов, в ЦК партии и правительство с просьбой разрешить использовать зерно, хранящееся с урожая 1931 года — после соответствующей провер-ки, обработки и сортировки, — на семена. Об этом же телеграфировал в Средневолжский крайком и крайисполком. Положи-тельное решение этого вопроса, собственно говоря, и сыграло главную роль в выполнении задания по отгрузке семян пол-ностью и в срок.

К вечеру 2 марта после основного рабочего дня началось заседание бюро Западно-Сибирского крайкома. Оно проходило бурно. Первым пунктом повестки дня стоял вопрос о наряде на отгрузку семян на Среднюю Волгу согласно постановлению ЦК и пра-вительства. Вопрос докладывал Эйхе, после него выступил я, потом выступали другие члены бюро и приглашённые. Кое-кто был настроен отказать в семенах Средней Волге, но Эйхе, Лаврентий, Зайцев, Грядинский, Заковский и другие убедительными доводами доказали обязательность выполнения задания партии и правительства. Бюро крайкома обязало председателя эко-номсовета крайисполкома Рещикова немедленно приступить к отгрузке семян на Среднюю Волгу. Конкретные указания были даны уполномоченному по Сибирской дороге Серебрякову о подвижном составе и вагонах, начальнику крайземуправления Муралову — о подготовке семян к отгрузке. Общее партийное руководство и контроль были возложены на третьего секретаря крайкома Зайцева.

Решение бюро положило хорошее начало организации и проведению всей операции. В течение какие-то двух дней моего пре-бывания в Новосибирске были решены все организационные вопросы. Предварительные визиты, нанесенные мной в загород-ный дом отдыха, руководящим работникам крайкома, крайОГПУ, управления желдорогой и земуправления во многом помог-ли положительному решению бюро крайкома, а также потом — организации всей работы по отгрузке, маршрутизации и транс-портировке семенных грузов. После решения бюро я несколько раз был в крайсоюзпромкорме, у которого тоже пришлось брать зерно на семена. Всё своё время я проводил в крайкоме, крайисполкоме, ОГПУ, управлении дороги, крайземуправлении и в разъездах по сибирским элеваторам и складским пристанционным зерновым пунктам, добиваясь ускоренной и успешной от-грузки семян. Особенно дело ускорилось после разрешения Государственного комитета резервов отгружать хлебное зерно, оказавшееся при проверке годным для весеннего сева, из его фондов. Многократно встречался с тт. Эйхе, Лаврентием, Зай-цевым, Рещиковым, Грядинским, Заковским, Серебряковым, Мураловым. В эти полтора месяца марта и апреля я стал завсег-датаем их кабинетов и руководимыми ими организаций и учреждений.

На предыдущую страницу    На следующую страницу

Не публиковавшиеся ранее мемуары И.С.Сибиряка (Поздяева) и фотографии предоставлены
для опубликования на сайте "Зубова Поляна" сыном автора мемуаров, @Н.И.Сибиряком.
Название дано автором сайта. При публикации проведено незначительное редактирование.