Сержант Сорокин прошел
дорогу войны вслед за отцом. Только тот погиб, а Серафим за себя и за него
бил немецких захват-чиков до Победы.
В 1941 году всех зрелых мужчин из подмосковного Дорохова призвали на фронт.
40-летний Макар Сорокин, отец Серафима, то-же был среди них. Недолгим был его
боевой путь — вскоре жена получила похоронку, а единственный сын в
патриотическом порыве засобирался на передовую. 17-летнему парню, конечно, отказали, но жизнь уготовила младшему Сорокину не менее серьёзные испытания.
...В Дорохове немцы обосновались, казалось, навсегда. Хозяйничали словно
дома: отобрали всю живность, опустошили все закрома, заставляли работать за
сигарету, издевательства над людьми были сродни развлечению. Мало кто в дни
оккупации осмеливался появляться на улице, но и у себя дома люди не были
защищены от бесчинств и жестокости немецких солдат…
Своё отступление под напором советских войск они сопровождали разгромленными
и сожженными деревнями.
— Один немец с диким
смехом бросил бутылку с зажигательной смесью в окно нашего дома, а второй
ворвался в дом и за шиво-рот вытащил меня с матерью на улицу, — со
слезами вспоминает Серафим Макарович.
Под дулом автомата их вместе с другими подвели к колонне и погнали впереди
колонны техники. Живым щитом для фрицев они были не сутки, и не двое. Над
дорогой Москва-Можайск кружили наши самолеты, но по колонне не было выпущено
ни од-ного снаряда. Довели до Бородино, там некоторым удалось под шумок
сбежать. По иронии судьбы Серафим с матерью опять оказался в селе, которое
еще занимали немцы. И все повторилось сначала.
И снова только наступление наших войск помешало немцам заживо спалить людей
в клубе. Клуб и еще только один дом чудом не сгорели. В нем и поселились
Сорокины. А через месяц Серафиму, достигшему своего 18-летия, принесли
повестку. В Кубин-ке он был зачислен в стрелковый полк, но на передовой
долго не задержался. Молодых парней откомандировали в офицер-ские училища и
полковые школы. Полуграмотного Серафима ждало обучение владению пулеметом. И
с ним, родимым, пошел в самое пекло — под Ленинград, 30 километров пешком по
льду Ладожского озера. Какие там шли бои, известно, но в свои го-ды Серафим
уже прошел испытания огнем и мечом. Не прячась за спины однополчан,
одержимый местью за отца и за поруган-ную землю, он проявлял образцы
мужества и доблести. После первого легкого ранения быстро вернулся в строй,
но уже в ми-нометную роту. На Синявинских болотах его догнала вторая пуля,
прямо в день рождения. Сержант Сорокин сменил не один госпиталь, пока встал
на ноги.
Военного лихолетья на его долю досталось немало, после выздоровления он был
зачислен во вторую отдельную химическую роту 3 Прибалтийского фронта. За
плечами — освобождение Риги, Таллина...
Там и настигло радостное известие о Победе! «Боевой листок» о глобальном
событии мирового значения поручили тогда вы-пустить именно ему! А вокруг
творилось что-то невероятное: солдаты ликовали! Праздновали вместе с
латышами до утра, а потом Серафим с однополчанами отбыл в Сестрорецк. Там
строили склады для хранения химических веществ, Сорокин был начальником
караула.
Демобилизовался в 45-м, но поехал к родственникам в Москву, а не в деревню.
Мама в ту пору жила у родных в Поповке, в Мордовии. Она не видела, каким
красавцем предстал Серафим перед ними, сколько наград на его груди сияло:
медали «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», орден Красной Звезды.
За кровь и пот, за героизм и доблесть воинскую!
— У нас не было выбора, — говорит 87-летний Серафим Макарович, —
либо победить ненавистного врага, либо стать рабами. Одержали всем миром
победу, и не только военную, но и нравственную. И стар, и мал защищали свою
землю. Очищали её от за-хватчиков.
9 Мая — у Сорокиных праздник семейный. В этот день за столом собираются
четверо детей, 10 внуков и 9 правнуков, невест-ки, зять. Обязательно дарят
цветы, по давней традиции поют для Серафима Макаровича его любимые песни
военных лет. Пе-вуны отличные, слез старому солдату никак не сдержать, душу
только бередят, но программу не сокращает. А вот кино о войне предпочитает
не смотреть.
— Мне это уже не по силам, — признается ветеран. — Сдало здоровье,
да и смерть жены свое взяла. Осколки до сих пор ношу в одном легком, да в
ноге... Память от фрицев...
Физические раны, однако, не сродни душевным терзаниям. А Серафим
Макарович на закате дня озабочен не ими одними:
— Не стал мир добрее после той войны, вот что плохо. Молодежь тоже не
совсем понимает, что сделали их отцы и деды. Мы поднялись с колен и навек
прославили солдата Отечества. Каждый из нас тоже был молод и свеж!
Потьма
Напечатано : Л. Ширикова
Районная газета "Время и жизнь".
Просим родственников ветерана прислать его
фотографию
|