Елизавета Михайловна Шамонина.
 Фото из газеты.

Каждое утро Елизавета Михайловна Шамонина начинает с молитвы «Отче наш», затем поминает своих умерших родителей, заканчивает молебен за здравие детей своих и всех родственников. В свои 85 лет помнит всех, как и 650 жителей Ачадова, — каждому из них по имени также желает благополучия и здоровья.

Благочестивая часть дня плавно переходит в земные заботы. Для Елизаветы Михайловны это означает: наступило время зарядки. Физические упражнения пожилая женщина делает уже семь лет. Нагрузка весьма ощутима. Это вам не «руки в стороны, ноги шире», а самая настоящая оздоровительная процеду-ра по методике сына, именитого в Сызрани врача.

— 21 раз делаю каждое упражнение, — рассказывает Елизавета Михайловна, — благодаря чему забыла о таблетках, не болят ноги, легко дышится. Диету соблюдаю, как Саша учил. Да и сама понимаю, что без движения нет здоровья. Можете не верить, но я свободно выполняю стойку на голове ...

И Елизавета Михайловна бросилась тут же показывать «березку», изрядно напугав меня и дочь, которая, в отличие от братьев-медиков, с опаской относится к занятиям матери. «Результат налицо, но ведь годы какие, как бы не упала, — говорит Галина Ивановна. — А так не сомневайтесь, в калач сжимается, ноги выше головы поднимает, хоть завидуй. Держит себя в тонусе».

— Мне Саша сказал : мама, будешь ежедневно зарядку делать, доживешь до 100 лет, — вклинилась в разговор Елизавета Михай-ловна.

— Да у нас много фотографий с моментами физупражнений, внукам показываем, те не удивляются, а восхищаются бабушкой. В свои годы такое выделывать !

— А мои соседки-старушки так и не верят, что здоровье свое поддерживаю с помощью зарядки. Тебя, мол, дети-врачи, снабжают чудесными лекарствами, вот от них и легчает. Да я на них и не сержусь. Бог с ними. Хочу подольше на белом свете пожить, на детей порадоваться, внуков и правнуков понянчить.

Об удивительной любви Елизаветы Михайловны к людям в Ачадове знают и помнят все. 40 лет она проработала акушеркой в местной больнице. Более профессионального работника село не видывало, более сердечного и отзывчивого человека, наверное, то-же. Сама Шамонина, тренируя ежедневно память разучиванием молитв, стихотворений религиозной тематики, без запинки может перечислить у кого какие были роды, кто родился, кто кому кем доводится ... Ни об одном не сказала дурного слова, находила в каж-дом прекрасную черту характера — не приведи Господь кого обидеть невольно !

Это кредо жизни простой мордовской женщины, испытавшей в далеком детстве все лишения, встретившей на своем пути много душевных людей и давшей себе слово быть похожими только на них.

Елизавета Михайловна родилась в самом начале 1920-х годов в с. Варжеляй Торбеевского района. Отец умер до того дня, как она появилась на свет. Мама потом вышла замуж, и у Лизы появился брат. Но счастье и уют в семье просуществовали бок о бок недолго. Маму подкосил тиф, и она умерла, оставив 2,5-годовалого сына на попечении, по сути, старшенькой. На плечи 13-летней Лизы легли взрослые заботы, а вскоре умер и братик, и новоиспеченный отчим оставил её одну на произвол судьбы. В тепле и куске хлеба сироте не отказали соседи, довольно пожилые, у которых она и жила до окончания семилетки. Лиза платила своим приемным родным той же любовью и заботой о них, но её удручало положение нахлебницы. И когда директор школы, зная, что девочка испытывает нужду, предложил ей после занятий убираться в его доме, Лизавета, не думая, согласилась.

А потом она уехала учиться в Саранское медицинское училище. Было голодно и холодно. Подруги вскоре перебрались под роди-тельское крыло, а Лизе возвращаться было не к кому. Учение ей давалось легко, слыла послушной и подающей надежду : акушерка из неё получится золотая, говорили преподаватели. Только вот за здоровье Лизы опасались — ходила полуобутая, полуодетая. Кто-то похлопотал за нее, и выдали молодой черноглазой красавице серые валенки и такой же безликий пиджак. До конца учебы ее гардероб так и не поменялся.

Как одну из лучших учащихся Лизу направили в Ширингуши : мол, достойна районной больницы. Место ее устраивало, но одежонка не давала ходу на улицу, а на зарплату не пошикуешь : то облигации вместо денег выдадут, то всего 5 рублей в ведомости получать ... Надо проситься в деревню, решила Лиза, там хоть сыта буду, землицу, поди, выделят, выращу на ней что ни что.

Просьба о переводе удивила руководство больницы. Наоборот, полно желающих работать на центральной усадьбе, но приказ был издан. Так она появилась в Ачадове и с узелком вещей пришла к бабе Кате, к которой её поселили. Редкой душевной красоты была старушка, и сыграла в судьбе Елизаветы Михайловны не последнюю роль.

Дни напролет её постоялица проводила в больнице, отзывы о ней сразу пошли хорошие. Ценили акушерку и доверяли ей. Врач мест-ной больницы считал ее своей правой рукой. Все могла и умела делать девушка, обладая не только знаниями в области медицины, но и сильнейшей интуицией, талантом от Бога.

Замуж бы ее удачно выдать, такая девка — клад для семьи, думала баба Катя. Пора ей легкую жизнь познать, и так намытарилась досыта. Стала в клуб провожать, а Лиза стесняется : не в чем. Умудрились, сшили наряд, в нем и появилась.

— Сижу одна в сторонке, — рассказывает Елизавета Михайловна, — ничем других не хуже, а приглашают танцевать их. Потом только узнала причину. Ребята говорили : куда нам до неё, она ученая, а мы ? Побаивались, выходит, меня. Один только всё курил да взгляды на меня бросал. Я и краснела, и бледнела, а он так и не подошёл.

Парень так понравился, что в душу запал, не выдержала и поинтересовалась у хозяйки, кто такой. Моей подруги сын, коротко отве-тила та, и добавила, что есть у него уже зазноба. Смирилась, но на посиделках нет-нет да и находил парень причину для разговора с ней. Узнал, что сирота, посочувствовал от души. А всё удивлялся, как сдюжила, времена-то не из легких. Смогла, была лаконична и Лиза. И однажды, только через полгода, напрямую спросил : "Если предложу замуж, пойдешь за меня ?"

— За тебя — да ! — также не отводя взгляда ответила девушка. В пятницу состоялся сей диалог, а во вторник ее уже привели в дом будущего мужа. Любовная история, вместившаяся в пять дней и ночей переживаний и ожидания, получила красивое продолжение. С Иваном Ивановичем Шамониным — уважаемым человеком в Ачадове, прошедшим путь от тракториста до председателя колхоза, избиравшимся много раз депутатом Верховного Совета СССР, она прожила долгую и счастливую жизнь. Была любима мужем до конца дней его — семь лет назад упокоился с миром, — боготворила и его сама.

Дети любви, появившиеся один за другим, а их четверо, выросли достойными своих родителей. Близнецы Геннадий и Александр пошли по стопам матери, правда, добились от жизни большего — оба высокопрофессиональные врачи. Дочь получила педагогическое образование, у сына Анатолия также высшее образование. Каждому из них Елизавета Михайловна при встрече наказывает : любите людей, относитесь к ним, как к родному человеку, никогда не отказывайте в помощи.

Материнский наказ свят. И Елизавете Михайловне уютно на этом свете оттого, что о детях ее идет добрая молва. Что еще может так согреть душу и наполнить радостью сердце, как гордость за деяния их на своих поприщах.

Сама она только недавно перестала делать инъекции. До сих пор ее пальцы не утратили чувствительности, поэтому свободно попадает иглой в любую вену. После ухода на пенсию, было, зарок себе дала : буду служить Богу, медицинские услуги сейчас есть кому оказывать. Однако люди продолжали днями и ночами стучать в ее двери, зная наперед, что отказа не услышат.

Приснившийся ей однажды сон она расценила как знамение Божие. Видела войну, боль, кровь и старенького врача. Тот произнес лишь одну фразу : «До смерти не снимай с себя белый халат». Проснулась и — к образам в углу : прости, Боже, за думы грешные. По-каялась и продолжала служить людям с божьей помощью. Ни одну службу в церкви не пропускает сейчас, ведь это её Иван начал восстанавливать храм, поет на клиросе, зная наизусть все молитвы и псалмы. Всех за упокой и за здравие поминает.

За все время работы акушеркой Елизавета Михайловна приняла только одного мертвого ребенка, да и то не по своей оплошности. Имя младенца по сей день в ее святцах.

— Столько хорошего было в моей второй жизни, что не рассказать, — говорит Елизавета Михайловна. — И все благодаря семье, людям, которых я любила и люблю. Сегодня меня опекают все родные, столько тепла и ласки можно только желать в сказке. Значит, и я не должна доставлять моим близким хлопот.

Вести беседу с Елизаветой Михайловной было очень легко. Она все время улыбалась, её руки постоянно касались меня, и я ощуща-ла, какие они нежные и теплые. Поражала ее стать : сидела прямо, не сутулясь, не смущаясь любого вопроса, тактично обходя тему здоровья. Кому интересны мои болячки, говорит, сама с ними справлюсь. Видишь, я покоя не даю недугам, пусть они меня боятся, а не я их.

Не услышала плаксивого тона, жалоб. Разговор затянулся надолго, но он почему-то не утомлял, наоборот, слова мудрой женщины ложились в душу пласт за пластом, принося покой и умиротворение. Она читала стихотворения о Боге, о назначении человека, о жизни земной и небесной (все удивляя меня способностью столько запоминать), а я ловила себя на мысли, что общение затронуло во мне какую-то неведомую раньше струнку.

Всё, что меня волновало и не давало покоя, всё, что я воспринимала остро, глубоко раня свое сердце, благодаря тихим речам Елиза-веты Михайловны, рассуждением житейским и советам, а они незаметно мне подавались на блюдце с голубой каемкой всю нашу беседу, «поймала» же я их куда позже, и произошла переоценка жизненных позиций. Отправной точкой моих дней так и останутся её слова : за все надо платить. Люби не только родителей и детей, но и людей. И Господь не оставит тебя.

Простая истина, но служить ей трудно. Надо, видно, быть такой, как Елизавета Михайловна. Милая, добродушная старушка привнес-ла в старость то, что уже имела от Бога, и умело распорядилась этой благодатью, передав часть души своей детям. Ту, которая дала им возможность точно определить смысл своей жизни.

... Близнецы Гена и Саша служили в армии вместе и вернулись в один день. Подарков накупили родным, а маме вручили пакет, за-вернутый в обыкновенную газету. Маленький, невзрачный, но Елизавета Михайловна, прижала его к груди, не спросив, что там, лишь с благодарностью смотрела на своих повзрослевших и возмужавших детей. Тут ребята в один голос : «Мам, это мы скопили не-много денег от солдатской получки. Тебе они лучше пригодятся».

Только хотела произнести : мол, зачем себя ущемляли, детки мои, как Саша опередил ее : «Мама, мы перед тобой и так в неоплатном долгу, деньгами это не компенсировать».

Л. Ширикова. Фото С. Шевченко.
Районная газета "Время и жизнь", 2006