|
В краеведческом отделе
зубовополянской библиотеки попалась книга
«Неизвестная прокуратура.
Мордовский архив». Написала её Н. Калитина. Жаль, что ни
в предисловии, ни в послесловии не сказано, кто это. Хотелось бы думать, что
это журналистка одной из республиканских газет или исследовательница с
юридического факультета Мордовского университета. Но, судя по самой теме,
стилю изложения и приведённым фактам, это, скорее, человек со стороны… Книга
издана небольшим тиражом, в этот отдел библиотеки читатели заглядывают
редко, поэтому несколько выдержек из неё будут логичным дополнением к
публикациям на сайте.
Эта публикация посвящена
одному из уголовных дел, доведенных до суда районной прокуратурой
Зубово-Полянского района в конце 1930-х годов.
Из книги «Неизвестная
прокуратура. Мордовский архив»:
Комментарий исследовательницы:
Самое характерное явление
1930-х годов — обвинение в саботаже стахановского движения. С августа 1935
года, когда Алек-сей Стаханов в специально созданных для рекорда условиях
выдал на-гора сверхплановое количество угля, движение его име-ни охватывает
всю страну. Все, не верившие в имя, движение и целесообразность, все,
противившиеся движению и его целесо-образности, и — даже все, не помогавшие
или недостаточно помогавшие движению, автоматически оказывались по ту
сторону политического, а значит, и правового барьера.
...
Стахановец-клепотес Зубово-Полянского леспромхоза Иванов был переброшен, в
порядке расширения передового опыта, с одного участка на другой. Съездив на
слет стахановцев в Минск, он сделал доклад о слете на общем собрании
рабочих. Меха-ник шпаловоза Каюров, выслушав доклад, подвел резюме: «Ерунда
все это».
«Выступление Каюрова развязало языки другим классово-враждебным элементам,
готовым сорвать стахановское движение, оно дало толчок для выступления
проходимца, пьяницы Плесковского как подосланного агента классового врага (Плесков-ский
скрылся и ещё не задержан). Смысл его выступления сводился к тому, что
Иванова считают стахановцем потому, что он — красный партизан, он в 1917
году пил нашу кровь, что Иванов столько не выработает, что он, Плесковский,
сделает больше Иванова».
Дальше больше. Проверка выявляет, что руководство лесхоза не создало Иванову
хороших условий жилья и работы. Перепу-ганный начальник участка Ермаков с
литром водки едет в лесную глухомань, половину литра распивает с клепотесом
Ивано-вым, вторую половину даёт плотникам, чтобы быстрее ремонтировали барак
стахановца.
Но исправить уже ничего нельзя, служебное перо выводит строки: «В аппарате
леспромхоза и его участков сидят бывшие по-мещики, попы и их дети, а также
дети кулаков, торговцев и урядников (см. прилагаемый список)».
«Рабочие иногда не имели хлеба. В ларьке не было сахара и конфект. В
некоторых полубараках нет посуды для пищи, а рабо-чие вынуждены кушать из
корыта... Таковы прямые результаты преступной работы классово-чуждых
элементов, направлен-ной на срыв стахановского движения».
Ермакову и мастеру Сураеву (отвел стахановцу плохой лесной квартал)
предъявлено обвинение в саботаже стахановских ме-тодов и преступной
халатности...
По книге : Н. Калитина
"Неизвестная прокуратура. Мордовский архив", Саранск, 2005
|
