Республика Мордовия

 Историко-этнографический сайт

О районе
Администрация
Депутаты района
Деловая жизнь
Культура и образование
Здравоохранение
Общественные организации
Отдых и туризм
Новости

Мокшень

English

Français

ЛЮБИТ ПОЛЕ ПЫТЛИВЫХ И ЗАБОТЛИВЫХ

хозница, родила шестерых детей. Я  был  старшим. Годы учёбы совпали с годами Великой Отечественной войны. Школа наша; "семилетка", размещалась в вет-хом, кое-как приспособленном для занятий помещении, не хватало учебников, чернила разводили из сажи, а писали на старых газетах. Кое у кого нашлись гри-фельные доски. Одеты были мы, ребятишки, кто во что. Мне мать сшила из ста-рого полубрезентового пальто что-то, похожее на пиджак и брюки, в них и щего-лял, не было обуви — выручали лапти. В сухую погоду в лаптях было еще ниче-го, а в сырую — беда, ноги сразу становились мокрыми. Поэтому часто мы прос-тужались, болели. Тогда от простуды сразу чуть ли не в один день умерли моя сестренка шести лет и братишка четырех лет.

Кстати, еще о лаптях... Хватало пары от силы на неделю, поэтому многие сами умели их плести. Меня этому незамысловатому ремеслу обучил дед. За восемьде-сят тогда ему было, но старик был крепкий, звали его в селе богатырем, он все время работал по хозяйству и не любил ленивых, с малых лет приучал нас, ре-бятишек, трудиться.

Запомнилось мне от того трудного времени, что такое голод. Выручали картошка, овощи. На зиму припасали лебеду и щавель, добавляли их в тесто. Чистого хлеба не знали. Выручала (правда, очень немногих, лишь кто в состоянии был загото-вить корм) корова.

— в животе полно, а есть хочется. Однажды мама послала меня к бабушке, кото-рая жила в соседнем селе. На обратную дорогу бабка дала мне кусок хлеба из про-сеянных отрубей. Я всю дорогу останавливался, подносил кусок к носу, но все же пересилил себя, донес тот кусок домой, а мама разделила его между нами, ребя-тишками.

Рассказываю о том времени, и самому не верится, что так трудно было. Но забы-вать об этом нельзя... И я, когда встречаюсь со школьниками, всегда вспоминаю о своих юных годах, о трудностях, которые не сломали наших людей. Теперь все живут в достатке, о хлебе насущном не думаем — иди в любое время в магазин и бери, какой понравится. Люблю и я заходить в хлебный магазин и каждый раз с радостью думаю: вот как хорошо, что хлеба в достатке и что в каждой буханке, в каждой булочке наш труд — труд земледельцев. Но сколько же нужно вложить этого труда, чтобы вырастить хлебный колос, чтобы собрать в поле зерно, чтобы на каждом столе, в каждом советском доме лежал такой румяный, такой вкусный хлеб.

Работа в поле не из легких. Но какая она увлекательная, творческая! В любую по-ру года поле представляет удивительную картину... И когда лежит под снежным пологом (думаешь: «А там, под снегом, в тепле зеленеет сейчас хлебный росток... именно зеленеет — это же чудо!»), и когда весной при несмолкаемых песнях жа-воронка тот росток оживет и потянется к солнцу и поле станет необъятным ков-ром, и когда шумит и волнуется на ветру нива. И когда я встречаюсь со школь-никами, а делаю это с радостью — интересно встречаться и разговаривать с этим удивительным, любознательным, боевым народом, я говорю: «Ребята. Рано или поздно наступит пора прощания со школой. Вам предстоит решать самую слож-ную задачу из всех, какие встречались за время учебы, какую выбрать дорогу в жизни, не ошибиться с выбором. Я советую: оставайтесь в родном селе, посвяти-те свою жизнь родному полю. Вы по-настоящему будете счастливы, и чем стар-ше и мудрее станете, тем чаще будете вспоминать мои эти слова. Потому что я, мои товарищи по работе пошли этой дорогой и не пожалели. Ну разве будешь равнодушным, разве не скажешь спасибо родной земле, что она тебя взрастила, не отпустила куда-то в поисках призрачного счастья, когда рано поутру в июльскую пору встретишь в поле восход солнца, зарю, или в этом же поле тебя застанет шумный благодатный дождь! Нет, словами эти чувства не выразить».

Сам я мог (и едва так не случилось) иначе свою судьбу устроить — жить и рабо-тать в городе, я там жил и работал. Но неумолимо тянуло домой, в родное село. Мог бы я, наверно, привыкнуть к городу, но вот был ли бы счастлив? Не уверен. Однако все же стоит рассказать о своих поисках и метаниях... будет кому-то, мо-жет, наукой, а сказать иначе, предостережением: не ошибись, не торопись ухо-дить из родного дома.

...Отец вернулся с фронта, а здоровье было подорвано, давали знать о себе два пулевых ранения. Тем не менее сел он опять на трактор — дорог был в ту пору каждый, кто умел хотя бы управлять трактором и комбайном. Мы, мальчишки, все, как один, спали и видели во сне себя трактористами. Мечтал и я пойти по пути отца. Увы, пришлось и школу-то бросить, чтобы помочь родителям кормить многочисленную семью нашу. С пастушеского кнута началась моя трудовая жизнь, а затем, когда самостоятельно мог запрячь лошадь, стал ездовым — зара-батывал каждый день один трудодень. Подрастал и все более сознавал — плохо неученому, плохо без определенной специальности. Надо учиться. Как, где? Слу-чайно в одной из газет увидел объявление о наборе в Пензенское ремесленное училище № 1, готовили там токарей, слесарей, кузнецов и столяров. И вот в компании двоих товарищей покатили мы в неведомую Пензу. Приняли нас. Да-ли форменное обмундирование, определили в общежитие — учитесь, ребята! И вот я в группе будущих токарей. Наука мне легко далась, хотя станок токарный увидел первый раз в жизни. Приобщился я к художественной самодеятельности, к чтению книг — особенно полюбились стихи.

На выпускных экзаменах государственная комиссия вместе с документами об окончании училища присвоила мне сразу пятый квалификационный разряд тока-ря-универсала. На работу определили там же в Пензе, на арматурный завод № 2. Здесь, на заводе, подружился с хорошими людьми и до сих пор поддерживаю со многими связь. Первым называю токаря Александра Гусева, ныне он Герой Со-циалистического Труда. Доброй души человек, всегда помогал и словом и де-лом нуждающемуся. Добрые воспоминания о токаре (сейчас инженер) Анатолии Журавлеве, Геннадии Ночкине, тоже работал токарем, а сейчас офицер Совет-ской Армии, о Викторе Лазуткине и других. Хорошая дружба — надежная опо-ра в жизни, особенно в трудные времена, которые, наверное, каждому выпадают.

Мы жили в одной комнате общежития, ходили на работу вместе, говорили о смысле жизни, о будущем. И вот сообща решили: надо учиться, потому что без повседневной учебы многого не одолеть в этой жизни, то есть не станешь высо-копрофессиональным рабочим, не сумеешь пользоваться теми огромными духов-ными богатствами, которые накоплены обществом, то есть учеба поможет стать духовно богаче. И мы пошли в школу рабочей молодежи. Трудно было совмещать работу с занятиями в школе, но, как говорится, упорство и труд все перетрут — закончили мы курс за восьмилетку успешно. Тогда же мне и, доверили один из сложнейших по тому времени станков — карусельный. Словом, все шло как буд-то хорошо — работа нравилась, зарабатывал прилично и купил себе я добротную одежду, обувь и даже помогал деньгами родителям, которые к тому времени ре-шили построить новый дом. Да, жизнь сложилась — чего еще желать?

Однако в душе всегда жили воспоминания о детстве в родной деревне, перед глазами часто возникали картины родной природы, особенно полей, куда мы уходили сперва играть, а после работать. Часто приезжал домой, интересовался делами в колхозе, помогал родителям в крестьянском нехитром деле. Короче говоря, стал горожанином, а душа оставалась крестьянской.

Трудно сказать, куда бы повернула судьба, но к тому времени подоспела пора ид-ти на службу в армию. Там я сумел пройти программу старших классов десяти-летки и сдал экстерном экзамены, получил аттестат зрелости. А теперь в инсти-тут! Так решил. Мне посоветовали документы отправить в институт, готовящий инженеров для промышленности — ведь я уже работал на заводе. Но я думал иначе... Сразу же после демобилизации поступил учиться во Всесоюзный сель-скохозяйственный институт заочного образования на агрономический факуль-тет.

Повторяю, меня постоянно манили село, сельская работа. Думаю, выбор профес-сии агронома — это результат воспитания... Как-то незаметно, ненавязчиво на-ши родители приучали уважать землю, крестьянскую работу и приобщали своих детей к труду на земле. Как о светлом далеком вспоминаю, как мы, ребята-под-ростки, с поощрения взрослых организовали свою бригаду, человек из 12-14. Хо-дили косить на колхозных лугах траву (многие и косу-то толком отбить еще не умели), сгребали сено и скирдовали, молотили снопы. Зимой наша бригада соби-рала печную золу, и рано весной по талой земле на полях разбрасывали, подкар-мливали озимые посевы. Ну а дома тоже дел всяких всегда находилось с избыт-ком. И работали без принуждения, потому как знали — работа кормит, одевает и обувает. То есть с раннего возраста в нашем сознании прочно укоренилось поня-тие — без постоянного труда жить нельзя, трудиться должен каждый. Увы, мно-гие родители теперь оберегают своих чад от работы в детстве и даже юности, и растут в таких семьях лоботрясы, которые и достигнув совершеннолетия и более позднего возраста, ищут жизни полегче, норовят прожить за чей-то счет.

Таким образом, мечта моя осуществилась: я вернулся на землю, я стал земледель-цем. Но не сразу стал хлеборобом, некоторое время трудился во вновь созданном плодосовхозе, закладывали промышленный сад. Совхоз этот находился в 12 ки-лометрах от моего родного села, и я часто бывал у родителей. Конечно же, инте-ресовался, как идут дела в колхозе. Увы, завидовать было нечему: урожаи зерно-вых собирали низкие — центнеров 6-7 с гектара — разве это урожай?! Картофе-ля выращенного едва на семена хватало... А как известно, плохи дела в поле — голодный скот на ферме. Я встретился с руководителями колхоза и предложил свои услуги — и вот я агроном в родном селе. Кстати, зарплату мне тогда на об-щем колхозном собрании положили вот такую — 60 рублей деньгами и 60 трудо-дней (в месяц).

Не преувеличу, взялся я за работу с жадностью. Прежде всего решил выяснить причины плохих урожаев. Оказалось, по сути никакой культуры земледелия и не было: севообороты не соблюдались, собственно, их и не было в помине. Люди не умели работать с возделываемыми культурами, да и хороших кадров не хвата-ло. Нужной техники для вывозки скопившегося за многие годы у фермы навоза тоже не было. Словом, было над чем призадуматься. Помню, пошел пешком по полям... Бог мой! Вокруг ковер сорняков — полнейший набор, приводи студен-тов и показывай. Как от сорняков избавиться? Как убедить людей, что и на на-ших полях можно получать высокие урожаи? Дело в том, что очень уж меня огорчили мои ближайшие помощники — бригадиры полеводческих бригад. Они не имели ни малейшего понятия об агрономии, смешно вспомнить, слова «су-перфосфат» и «фосфоритная мука» с трудом выговаривали. Знали мои помощ-ники только одно — пройти утром по дворам и позвать людей на работу. Квали-фицированно не с кем было составить производственно-финансовый план, тех-нологические карты. Короче говоря, стоило призадуматься. Но и какой простор для настоящей, творческой деятельности предоставлялся. Я не пал духом, рассу-див: «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».

Наметил детальный план действий и прежде всего взялся за наведение элемен-тарного порядка в системе земледелия: неукоснительно добивался своевремен-ного и качественного проведения всех работ, подбирал и учил кадры земледель-цев — ох и трудно же мне это .все давалось! Приходилось ломать десятилетиями складывавшиеся и укоренившиеся, как самые злостные сорняки, представления о ведении растениеводства. На каждом шагу приходилось добиваться трудовой и технологической дисциплины. Да, запомнилось мне то времечко. Дел столько было, что и суток не хватало. Кстати сказать, именно тогда меня приняли в ряды Коммунистической партии. Это обстоятельство сыграло огромную роль в лич-ной моей жизни, в становлении меня как руководителя и как специалиста. В сре-де товарищей по партийной организации я встретил много единомышленников, они поддержали меня во всех начинаниях.

А ходил я тогда по полям пешком и с тех пор знаю каждый квадратный метр каж-дого поля. Обижало и вызывало недоумение, почему многие механизаторы рабо-тали, не будет громко сказано, с полнейшим равнодушием — вспашут землю кое-как, сеять начнут — тоже не думая о будущем урожае: густо ли, редко — им все едино. Бывало, пойду пораньше в поле посмотреть, как поработал здесь ночью на пахоте кто-то из трактористов, и расстроюсь — мелко вспахано, никуда не годится, нужно будет перепахивать. Говорю бракоделу: «Неужели тебе все равно, какой вырастет здесь рожь или какая другая культура?» А он в ответ плечами пожимает. Да ему и на самом деле было все равно, что и сколько здесь соберут. Ему-то платить будут «за гектары» — чем больше вспахал, тем больше и зарплату начислят. Вот он и гонял трактор на повышенной скорости, с незаглубленными лемехами.

Однажды я лично установил плуг на нужную глубину — на этом поле собира-лись посадить картошку, а утром пришел сюда — та же история: мелко вспахано, нельзя сажать, не вырастет тут ничего. Решительно распорядился: немедленно перепахать участок, а с бракодела взыскать все расходы. Но я видел: контроль, спрос — это хорошо, приучает людей к порядку. Главное же заключалось, по-нимал я, в другом — нужно было убедить людей работать на совесть. Как убе-дить? А вот так... На одном из полей посеяли овес. Да не по всему участку оди-наково сеяли: на одной полосе на глубину в 18-20 сантиметров, на другой — на 30 и на третьей — 25-27 сантиметров. На разные глубины провели культивацию почвы, с разными дозами удобрений. Сеяли в один и тот же день одинаковыми семенами.

Обрабатывали посевы также одинаково. И вот созрел урожай. Пригласил я в поле механизаторов. Смотрите! Посмотреть было на что. На одной полосе овес вымахал, как говорят, шапку брось — не провалится, на другой масса и колосья были заметно слабее, а на третьей — урожай так себе. Рассказал я своим товари-щам об опыте. Видел — большое впечатление произвело все это на людей, во-очию убедились, что значит высокая культура земледелия. Кстати сказать, приез-жали на то поле и из других хозяйств нашего района. Один из механизаторов сказал: «Конечно, знал я, что от глубины вспашки зависит урожай, но чтобы та-кая разница была... не предполагал. Теперь за глубиной буду следить да следить и другим накажу». Слышать такое было приятно.

Организовал я учебу в агрокружке. Разработали севообороты. Особое внимание уделять стали семенам. Вся эта напряженная, долгая работа стала приносить доб-рые плоды. В 1965 году впервые за историю колхоза больше всех других хозяйств района собрали урожай зерновых и зернобобовых — почти по 17 центнеров с гектара. Пришла высокая награда — переходящее Красное знамя Совета Ми-нистров РСФСР и ВЦСПС. Дали также премию. Окрылили всех нас и, навер-ное, больше всего меня этот успех и награда. Захотелось работать еще лучше. Тем более, определенная база для дальнейшего движения вперед была заложена, и можно было уже, как говорится, замахнуться на большее. Особенно радовала ме-ня перемена в настроении и поведении людей, моих товарищей-земледельцев. Многие поняли — и на нашей земле можно собирать приличные урожаи. Были и такие механизаторы, которые поддерживали меня с самых первых начинаний, они и сами служили примером добросовестного отношения к работе.

Вспомнил я об этом, и сразу перед глазами возник образ Анны Даниловны Ер-машовой. С девических лет и до старости работала она на тракторе. Награждена орденом Ленина и другими правительственными наградами, представляла наш район в Верховном Совете Мордовии. На ее доме в Мордовском Пимбуре ви-сит табличка: «Здесь живет почетный колхозник колхоза «Красное Знамя» Ер-машова Анна Даниловна».

Никогда я не слышал, чтобы Анна Даниловна отказывалась от «невыгодной» ра-боты, а поручал я ей часто именно ее, и где нужны были сноровка, умение, чест-ность. Вот такая была она, наша незабвенная Анна Даниловна. Нет, все же рас-скажу о ней поподробнее.

...Была война. Мужчины-трактористы все ушли на фронт. И прозвучал клич: «Женщины, девушки — на трактор!» Среди тысяч и тысяч патриоток была и Аня, девушка-мордовка. Несколько недель училась при машинно-тракторной станции на курсах, потом получила трактор. Изношенный трактор тот был, лата-ный-перелатаный... больше стоял, чем в деле находился. Сколько раз по гаечке, по винтику разбирала его Аня. А мастерской своей в колхозе тогда не было, при-ходилось ходить за двенадцать километров в село Ачадово. Там же ремонтиро-вали и прицепной инвентарь — сеялки, плуги. Случалось (разольется в поло-водье речка Чиушь) и вплавь переправляться на тот берег. Ни одного дня не пропустила без работы молодая трактористка. И всю жизнь свою, а проработала она на тракторе больше тридцати лет, можно сказать, не было дня, чтобы не вы-ехала она в поле, не пришла на машинный двор. А тогда, в годы войны и после, и выходных не знала, в отпуске не была. Она и сейчас встречается мне в поле... тянет ее сюда, вспоминает былое, радуется тучному урожаю. Ну как не покло-ниться ей, истинному хлеборобу, человеку, всей душой преданному крестьян-скому делу, земле — нашей кормилице.

Василий Кузьмич Мустаев тоже в ранней юности начал работать в колхозе на тракторе и тоже больше тридцати лет отдал хлеборобским заботам. Как-то он сказал: «Для меня самая большая награда улыбки на лицах односельчан, когда ра-дуются они доброму урожаю». Коммунист Мустаев подготовил не один десяток трактористов. Собрать всех вместе — большая бригада получится. Главное, то что все — отличные работники, не подвели учителя. Вот такие удивительные люди были и являются моими единомышленниками, помощниками, советчика-ми. В 1973 году мы собрали с гектара почти по 26 центнеров хлеба; богатый был урожай и на кормовом поле, то есть успех был несомненный, и результаты стали красноречивым подтверждением: земля наша не подведет, если о ней заботиться по-хозяйски. Меня наградили орденом «Знак Почета», награду эту я адресую сво-им помощникам, хлеборобам. Ведь на поле добиться успеха можно только сооб-ща, когда весь коллектив устремлен к единой цели, когда люди понимают друг друга.

А награда вдохновила меня. Я ставил перед собой более серьезные задачи — и в первую очередь одолеть рубеж в тридцать центнеров зерновых и зернобобовых с каждого гектара посевов. Нужно было поднять и плодородие полей, на которых возделывали кормовые культуры и картофель. Иначе нельзя было увеличивать поголовья общественного стада, решать проблемы социального строительства. Словом, поле по-прежнему было тем отправным местом, где как бы в тугой узел были завязаны многие проблемы и брали начало истоки дальнейшего продви-жения вперед по всем направлениям. А жизнь, восьмидесятые годы настоя-тельно требуют не останавливаться на месте, идти вперед.

Вспомним проблему кадров на селе, боль, которая рождалась в сердце при виде уходившей из села молодежи. Как остановить этот поток? Только успешно решая социальные вопросы, то есть нужно было преобразовать село, условия для рабо-ты и повседневной жизни, для всестороннего развития человека, чтобы каждому было интересно в селе, чтобы мог получать сельский житель комплекс городских благ. Надо было строить удобное современное жилье и культурно-бытовые объ-екты, дороги, механизировать труд. Огромные средства на все это можно было добыть в поле, выращивая тучные урожаи. Только при этом условии можно раз-вивать смежную отрасль — животноводство. И вот постоянный рост производ-ства продукции удовлетворял бы большую потребность в средствах. Это эконо-мика. И мы рассказываем нашим школьникам, будущим труженикам полей и ферм, об этом, о деньгах — пусть они уже на школьной скамье узнают, из чего рождается общее благополучие и благосостояние.

Но вернемся в поле... К началу 1980-х годов мы освоили систему севооборотов, то есть стали размещать культуры не как попало и где попало, а в определенной последовательности на землях, плодородие которых наиболее отвечает требова-ниям культуры.

Переход на научно обоснованные севообороты заставил разработать стройные системы применения удобрений, обработки пашни и посевов, борьбы с сорняка-ми, а несколько позже и систему создания искусственного дождя над полями и систему полезащитных лесных полос. Я не стану обо всем этом рассказывать подробно (несколько ниже остановлюсь только на интереснейшей и увлекатель-нейшей работе создания полезащитных рощ) и в двух словах упомяну о других мерах и мероприятиях, которые позволили поднять сборы урожаев возделывае-мых культур в два-три раза, в частности, одним из таких мероприятий был пере-вод растениеводства на хозяйственный расчет, когда трудовые коллективы полу-чили право самостоятельно расходовать средства, выделяемые на производство продукции, сами организуют свою работу и заинтересованы как можно больше получить продукции, потому что от этого зависит заработная плата. Конечно, интересно было бы рассказать обо всем этом. Да, цель у меня, как вы заметили, другая... В этом своем рассказе-размышлении о труде и профессии земледельца мне доставляет огромное удовлетворение говорить о том, что человек творчес-кий, влюбленный в землю, может на этой земле в полной мере проявить все свои способности творца. Смею заверить, другого места, другой работы себе не представляю. Где бы, как не на поле, я мог именно творить, дерзать!

Кто давно уехал из Мордовского Пимбура и с тех пор не появлялся здесь, тот, вернувшись в родное село, не узнает его, не узнает окрестности. Если десяток лет тому назад село являло вид унылый, то теперь утопает в зелени. Если в полях за околицей привольно гуляли ветры, и там и тут во всех направлениях извивались овраги, отбирая у пашни все новые и новые гектары, то теперь поля окаймляют полоски леса, а овраги пересекли запруды с водой, берега их тоже зеленеют ро-щами.

эрозию. Выход один — по границам полей нужно посадить лесные полосы, где только возможно, строить водоемы, а вдоль оврагов лес развести. Но ведь денег-то, труда сколько потребуется! К тому же дело это никому неведомое. Как к нему подступиться? Однако я не отступал от задуманного. Много читал специальной литературы о борьбе с водной и ветровой эрозией почвы, встречался с учеными. Идею озеленения колхозной земли поддержали колхозники, в местной школе. В 1974 году приступили к работе. Заготовили черенки тополя, затем поехали в лес, где на местах пожарища стали выкапывать молодые березки. Саженцы высадили вдоль специально нарезанных участков полей. Приживутся ли? Каждый день наведывался я сюда, с тревогой наблюдал за поведением новоселов. Какова же была моя радость, радость всех, кто загорелся моей идеей и помогал, когда на мо-лодых деревцах появилась зелень.

Я ставил всевозможные опыты для того, чтобы найти лучший вариант посадки полезащитных полос... Какой ширины они должны быть? Какие деревья и кус-тарники наиболее «работоспособны»? В результате наблюдений пришел к выво-ду — всего лучше для нашего ландшафта подходят двухрядные полосы.

Теперь все поля колхоза окаймлены такими полосами. В них нашли приют пти-цы, растут грибы. Эти полосы «работают» на урожай — под их прикрытием и защитой он вызревает лучше и оказывается выше, чем на открытых полях.

За создание системы полезащитных насаждений и успехи в борьбе с водной и ветровой эрозией наш колхоз удостоен чести быть участником ВДНХ СССР, многие колхозники награждены медалями выставки.

Хочется в который раз поблагодарить учащихся нашей сельской школы — вот уж кто поистине по-сыновьи заботится о матери-природе. Ребята принимают самое живое и непосредственное участие в озеленении села, ухаживают за саженцами в местах новых посадок. Уверен, многие после окончания учебы останутся в род-ном селе, будут заботиться о его дальнейшем расцвете, о земле.

Собирался в этом месте поставить точку своему повествованию, но вспомнил ещё об одном деле, которое увлекло и меня, и моих товарищей. По примеру из-вестного народного академика Т. С. Мальцева решили мы на своих полях по-пробовать обрабатывать землю, минуя традиционную пахоту. Над нами кое-кто иронизировал, мол, придумали бог знает что — испокон веков землю копали и пахали. Оказалось, и на наших землях можно успешно применять безотвалку, то есть взрыхлять плодородный слой специальными орудиями-плоскорезами. Урожай на этих участках получили намного выше, чем на тех, где прошел плуг.

Очень интересно работать с новыми семенами... Услышишь, вот там-то вывели урожайный сорт пшеницы, или ячменя, или какой другой культуры. Вот бы нам таких семян... ну, хотя бы пригоршню. Всего несколько килограммов достали мы пшеницы сортов «Тамбовица», «Заря» и «Мироновская-808». Понравилось у нас пшеничке «Заря», и мы стали размножать ее. Показали себя и горох «Нео-сыпающийся-1», яровая пшеница «Белорусская-12». До пятидесяти центнеров дают они зерна — многие старожилы не верят этому, до сих пор говорят: «Что-то тут не то...»

Вот какая интересная работа у нас, земледельцев-хлеборобов. Дерзай, твори, до-бивайся! Творческого подхода требует не только повседневная работа агронома. Отнюдь нет. Каждый механизатор, каждый, кто трудится на поле, только тогда и добьется успеха, получит огромное удовлетворение, когда работать будет твор-чески, с огоньком, помня как о святом: земля наша, она кормилица народная, она любит заботливые руки.

Ф. Лябушев, 1987 г.

Назад на страницу Хлеборобы