Куйгорож

Жил-был в одном селе старик, звали его Пятань Сергей. У старика было шестеро детей, но все умерли. А жену звали Акулей. Из домашних животных у них были только лошадь, две курицы да петух.

Лошадь свою Пятань Сергей прозвал «гонительницей колдунов». А потому так прозвал, что как только ударит ее по боку, лошадь хвостом сделает крест.

Дом у Сергея был по-чёрному: трубы не было, не было и керосиновой лампы, освещался березовой лучиной.

А в селе у всех были лампы, дома были с печами и высокими трубами. Молодежь этого села собиралась в доме старика Сергея. Бабка Акуля сядет за стол, молодежь рассядется около нее на скамейках и слушает. Старуха Акуля рассказывала, как ее брат Тишка хаживал с щупом в овраг доставать клад, как ворон с дерева каркнул «кры» и как после этого клад пропал, как ночью на дороге появляются огни, как на свадьбах колдуны портят молодоженов, превращая их в лающих собак и мяукающих кошек. Слушатели спрашивают бабку Акулю:

— А тебя, бабка, приглашали на свадьбу и на крестины? Дарили тебе рубашки, порты? Навер-ное, ты тоже понимала в этом деле?

Ребятам бабка Акуля отвечала:

— Вы, дети, еще молоды, этого дела вам не нужно знать. Знаю сама да мой отец.

Отец бабки Акули очень стар, борода его — как будто клеем намазанная пакля. Жил он один, детей с ним не было, не было у него и старухи. Прозвали его старик Буланый. Он тоже жил очень бедно: дымно, без трубы, скота никакого у него не было. Была только черная кошка. По-говаривали, что старик Буланый был колдуном: превращался в кошку и свинью. А ночью пока-зывался огненным костром. Только и ждал, когда его позовут на свадьбу или на крестины. За это старику давали рубашки, порты или стакан водки. Таких подарков ему приходилось ждать подолгу, а другим делом старик Буланый и заниматься не хотел. У старика Буланого была очень большая трубка. Зажжет он ее, сядет под свое окошечко и смотрит целый день.

На масленицу задумал он навестить свою дочку и повидаться с зятем Сергеем. Пришел старик Буланый к своему зятю утром. Дочь Акуля лежала на печи. Старик вошел в дом зятя, сказал:

— С широкой Масленицей, доченька Акуля! Дочь вздохнула на печи:

— Отец, отец, пришел?

— Пришел, доченька.

— Проходи, отец, садись за стол, я тоже слезу. Старик Буланый прошел, сел за стол и громко спросил:

— А Сергей где?

— Да он только куда-то вышел, сейчас придет.

Старик Буланый достал из кармана свою трубку. В это время пришел зять Сергей.

— А, ты здесь, милый тесть! Здравствуй, отец!

— Здравствуй и ты, зятек!

Пятань Сергей сел за другой конец стола, достал из кармана трубку. В это время слезла с печи и Акуля. Она села против третьего угла, нос табаком забила и чихнула.

Старик Буланый спрашивает дочь:

— Доченька, хотя я сам тебя научил, а ты больше меня знаешь. Может быть, ты думаешь жизнь свою устроить, как ваши соседи?

— Да, отец, свою жизнь могу я устроить еще лучше. Только мне шесть недель придется поси-деть на яйце и вывести Куйгорожа*. Он все сделает и даст богатство.

— Тогда что же ты его не высидишь? — спрашивает старик.

— Забот с ним много, вот и думаю, стоит ли, — ответила она, во второй раз забила нос табаком и чихнула.

Старик Буланый говорит:

— Доченька, вам за соседями не угнаться. У них три рабочих лошади, да овцы, да много другого добра.

Баба Акуля кашлянула, снова табаком забила свой нос, а потом громко чихнула и ответила:

— Терпеть не могу этих соседей, отец. Я оставлю им во дворе только дубовый кол. Больше об этом нечего говорить, отец. Что я задумала, то и сделаю.

Наступила весна. Люди пахать-сеять, а у Пятаня лошадь соху не тянет, совсем немощной стала. Ударит ее старик хворостиной, а она ни с места. Только хвостом махнет вверх-вниз, вправо-влево, словно перекрестится.

Вернулся Пятань с поля и говорит старухе:

— Зимой пропадем мы с тобой, Акуля, с голоду.

— Не горюй, старик, — отвечает бабка Акуля. — Ты найди в лесу совиное гнездо и возьми из него яичко, которое ближе к краю лежит. Из него я Куйгорожа выведу, он нам поможет.

Запряг старик лошадь и поехал в лес. Когда к лесу подъезжал, перекрестился. Весь день ходил-бродил, но совиного гнезда не нашел. Вернулся домой, Акуля спрашивает:

— Ты крестился по дороге?

— Крестился.

— Вот потому и не нашел совиного гнезда. Куйгорож крестного знамения не любит.

На следующий день поехал Пятань в лес и руки себе кнутом связал, чтобы нечаянно не пере-креститься. Лошадь бредет-бредет, остановится. Махнет хвостом вверх-вниз, вправо-влево — дальше ноги передвигает. И в этот день совиного гнезда Пятань не нашел. Вернулся домой, Акуля спрашивает:

— Наверно, крестился по дороге, Пятань? — Нет.

— А лошадь хвостом крестилась?

— Чего-чего, а это она умеет, — отвечает Пятань.

— Поэтому ты и не нашел совиного гнезда, — говорит старуха.

На третий день привязал старик лошади хвост к ноге, себе руки кнутом связал и поехал в лес. Видит, на опушке большой дуб, а в нем дупло. Заглянул Пятань — в дупле гнездо, в нем два яичка посредине лежат, третье к самому краю скатилось, вот-вот вывалится. Едва успел ста-рик руки развязать и ладонь подставить, как яичко само к нему в руку упало. И вроде бы голос такой слышится:

— Возьми меня! Отнеси бабке Акуле!..

Положил Пятань яичко в шапку и привез домой.

— Ну а теперь, — говорит бабка Акуля, — я три недели на печи буду сидеть, Куйгорожа выси-живать.

Забралась Акуля на печь, сиднем на ней сидит, а старик есть-пить подает, Куйгорожа поджи-дает. Минуло три недели. Однажды ночью старик слышит — кто-то в избе пищит:

— Кик-кик! Давайте мне работу. А не дадите, я избу по бревнышкам разбросаю.

— Кто это? — спрашивает старик. Бабка Акуля с печи отвечает:

— Это Куйгорож из яйца вылупился. Скорей придумай для него работу. Он не может без ра-боты жить. Не дашь ему занятия, так он все кругом разрушит и нас с тобой убьет.

— Чего-чего, — говорит старик, — а дел у нас невпроворот и в поле, и во дворе. Вот тебе за-дание, Куйгорож: поле вспаши, рожью засей, и пусть она к утру поспеет!

— Кик-кик! — пискнул Куйгорож. — Не боятся руки муки, а ноги — дороги, будет сделано.

Утром пошел старик в поле и удивился: не сеял, не пахал, а с урожаем! Обрадовался Пятань. Рысцой прибежал к старухе и говорит:

— Теперь, Акуля, мы не пропадем. Вот если бы еще новую избу сделал нам Куйгорож, тогда и вовсе зажили бы мы на славу...

— А ты прикажи ему, — говорит старуха. Ночью Куйгорож пищит:

— Кик-кик! Что делать? Давайте работу!

— Новую избу сделай к утру, — приказывает Пятань. — И чтоб лавки новые были и печка но-вая.

— Не боятся руки муки, а ноги — дороги, будет сделано, — говорит Куйгорож.

Легли спать старик со старухой, утром просыпаются и глазам своим не верят: стены в избе но-вые-еловые, лавки новые-дубовые, столешница березовая, печка узорами расписана, а в сенях кадки липовые для меда и масла. Весь день Пятань с Акул ей любовались новой своей избой, насмотреться на нее не могли. Вечером старик говорит:

— Не хуже людей теперь мы с тобой живем, Акуля. Вот только хлев у нас старый, а в хлеву никакой скотины нет. Прикажу-ка я нынешней ночью Куй-горожу сделать новый хлев и чтоб в нем полным-полно было всякой скотины.

Наступила ночь. Как только запищал Куйгорож, старик ему дал новую работу. Утром хлев был готов, а в нем и лошади, и коровы, и свиньи, и овцы...

— Добра в избе не хватает, — говорит старуха. — Попроси у Куйгорожа шубу для меня и платьев разных, красивых. И себе попроси одежи и обувки крепкой.

Так Пятань и поступил. Ночью дал Куйгорожу задание — утром в избе было что душе угодно: и одежда, и обувь, и посуда. Старик со старухой примеривают обновы, смотрят — не насмотрят-ся.

— Ну, что еще мы у Куйгорожа попросим? — спрашивает Пятань. — Все у нас есть. Теперь мы богаче всех в селе.

— Давай гостей созовем, пир устроим, а Куйгорожу велим, чтобы на столе были такие ку-шанья, какие бояры едят на Пасху. Чтоб жареного-пареного вдоволь да каждому штоф казен-ного вина.

— Ладно, Акуля, — говорит старик. — Так и сделаем.

Всю ночь работал Куйгорож, утром столы ломились от кушаний, мордовских, русских, замор-ских. Созвал Пятань гостей. Пир пошел такой, какого никогда в деревне не было. День пиро-вали, и к вечеру из гостей подошел к хозяину сельский богатей-купец Петр Иванович и гово-рит:

—  Сергей Петрович! Теперь ты стал жить богато, даже большую пасеку имеешь. Давай осенью вместе начнем торговать.

— Что же, Петр Иванович, давай! — согласился с ним старик, а сам себе думает: «Видишь, он теперь только нашел мое имя и род, а раньше звал меня Пятань Сергей».

На другой день сельский богатей встал утром и говорит своим сыновьям, что он еще хочет по-говорить кое о чем с Сергеем Петровичем, и ушел к нему. Когда зашел в дом Сергея Петрови-ча, снял с головы картуз и, поклонившись, сказал:

— Здорово живешь, Сергей Петрович!

— Того и тебе желаю, Петр Иванович! Сядь со мной рядом, поговорим о хозяйстве.

Петр Иванович взял двумя руками правую руку Сергея и долго тряс ее.

— Вот теперь, Сергей Петрович, можно и посидеть.

— Садись, садись, Петр Иванович. Сел Петр Иванович рядом и говорит:

— Н-да, Сергей Петрович, нынешнее лето обещает быть урожайным. Кто много посеял и хоро-шо обработал землю, у того хлеба много будет. Видишь, какие теплые дни. Да кормилец дает сверху теплые дождички.

— Н-да, Петр Иванович, у кормильца оглобли в эту сторону повернуты. Дело, похоже, будет. Д у меня, Петр Иванович, и вовсе около поймы. И без дождя хлеб будет.

— Н-да, н-да, Сергей Петрович, там богатства много.

— Пожалуй, нечего бездельничать, время идти, а то как бы рой не улетел, — встал старик Сергей и быстро направился на свою пасеку. А Петр Иванович задумался и говорит сам себе:

— Как бы начать с Сергеем торговлю или другое какое дело? Видно, придется позвать его с Акулиной к себе в гости.

Прошло лето. Наступила осень. Сергея теперь звали не Пятань Сергей, а Сергеем Петровичем, а жену его не женой Пятань Сергея, а Акулиной Степановной. У них был не только новый, очень хороший дом, но и лошадь — не Хвост Крестом, а породистая, и был выездной жеребец. Если приходилось куда-нибудь ехать, он запрягал выездного жеребца и садился рядом с Акулиной Степановной.

Жил Сергей на диво людям. Все богатеи стали его с женой приглашать к себе в гости. С Петром Ивановичем Сергей Петрович завел совместную торговлю. Стали ездить на лошадях в Астра-хань за рыбой, а также торговать гречихой и закупать гусей. А Куйгорож не давал покоя бабе Акуле, каждый вечер требовал новую работу. Баба Акуля, хотя и сама высидела его, не знала, как избавиться от него. Накануне воскресенья, поздно вечером, Акулина спала в своей спаль-не. Появился в образе человека Куйгорож и говорит ей:

— Если хочешь жить, так живи, а коль меня высидела, то дай мне работу. Да и про соседей ни-чего не говоришь.

На это Акуля ответила:

— Что я скажу?

— Как что? Ты мне говорила, когда я еще в яйце был, что ты своему соседу оставишь только дубовый кол. Я вижу, ты заставляешь меня работать только на себя.

— Да я, дитятко, из-за того и высидела тебя, чтобы нажить богатство. После такого ответа Куйгорож сдавил горло старухи и долго-долго мял ее.

Когда Акулина пришла в себя, она сказала:

— Не убивай меня, дитятко Куйгорож, а оставь жить. Ты без дела не будешь. Как я поклялась, что соседу оставлю только дубовый кол, так и сделаем. Иди, дитятко, у соседа шесть лошадей, в эту ночь трех лошадей умертви.

— Будет сделано, — сказал Куйгорож.

Встал хозяин, сосед Павел Иванович, пошел в конюшню, глядит: три самые хорошие лошади подохли. Сначала он подумал, что они спят, а потом посмотрел — мертвые. Всплеснул руками, во весь голос стал реветь.

На другой день у него овцы сдохли. Он и вовсе за голову схватился и говорит:

— Это не иначе как жена Пятань Сергея так сделала! Что ж теперь делать? Придется искать выход, а то она, пожалуй, остальную скотину изведет.

Павел Иванович поехал в другое село. Там был старик, звали старика Карпом. Спрашивает его:

— Что мне делать, дядя Карп, ведь задумала соседка меня разорить.

— А как, Павел Иванович?

— Да в прошлую ночь подохли три лошади, в эту — овцы. Тогда Карп говорит:

— Если напала Юртава**, ту я задержу, а если Куйгорож, это трудно. Да вот что, Павел Ива-нович! Ты поезжай и узнай в эту ночь. Я дам тебе три восковые свечи, ты их свей в одну и положи под колоду, а сам втащи в конюшню борону с двадцатью пятью зубами и прислони к колоде. Выверни наизнанку свою шубу, надень ее и полезай под борону. Когда начнут драться Юртава и Куйгорож и Куйгорож скажет: «Мне нужно дело, оно поручено моей матерью, я сделаю его, тебе меня не удержать», и твою Юртаву Куйгорож прогонит в сторону, ты, Павел Иванович, в это время скажи: «Я дам тебе дело». — «Какое?» — он спросит. «Да вот какое: свей из песка веревку». Он тогда во весь голос крикнет: «Догадались, погубили, погубили!» А ты, Павел Иванович, смотри за ним и слушай, в какую сторону пойдет голос. Так и сделай, Павел Иванович, иначе погубит тебя эта ведьма.

Павел Иванович вернулся домой. Настала ночь. Куйгорож у Акули опять попросил работу. Ста-руха Акуля послала его к соседу уморить остальную скотину. Павел Иванович приготовил все, что наказал ему старик Карп, и спрятался под борону. Долго лежал Павел Иванович и слышит — скрип — конюшня отворилась. Вошел человек. Лошади ели. Вошедший начал гладить их и говорит: «Ах, девушки, мальчики, придет от соседей нечистая сила и погубит вас», а сам начал плести лошадям гривы. Павел Иванович понял, что это не Куйгорож, а Юртава. Она немного поговорила с лошадьми — вдруг появился свет и через окно ворвался сноп огня. Павел Ива-нович подумал, что загорелась конюшня, а потом понял, кто это идет. Куйгорож стал драться с Юртавой и говорит ей:

— Мне дано дело, я выполняю его, а тебе меня не удержать. У Павла Ивановича волосы ды-бом встали, но он сказал:

— Куйгорож, я дам тебе дело. Куйгорож свистнул и сказал:

— Дай!

— Иди свей из песка веревку.

Куйгорож огнем выскочил в окно, а сам кричит:

— Догадались, догадались! Пропал я, пропал я!

Голос пошел в сторону соседа. Лошади опять подошли к колоде и стали есть корм, а Павел Ива-нович вышел украдкой, вошел в избу (никто не заметил его) и лег. Куйгорож пришел обратно к старухе Акуле, разбудил ее и говорит:

— Встань, матушка, давай мне дело!

Вскочила спросонок старуха, испугалась и говорит:

— Ты ходил к соседу, выполнил, что я тебе говорила?

Куйгорож понял, что не погубить ему старуху. Еще громче крикнул:

— Дай дело!

— Иди из болота вычерпай воду, — Акуля говорит. Куйгорож вычерпал из болота воду и при-шел обратно.

— Дай мне работу! Акуля сказала:

— Отдохни!

— Меня высидела не отдыхать, а работать.

Акуля стояла у печки, Куйгорож взял и свалил печку на Акулю, а сам вырвал из потолка звено и вылетел. Утром встал Пятань Сергей: ни старухи, ни печки и никакого богатства.
______________________________

* Мордовский гном, видимый только своим хозяином, обладающий невероятной силой.
** Покровительница двора, хозяйства; домовая (эрз.)

Обработал К. Самородов
Художник Н. Горчакова

Знаменитый мультфильм "Куйгорож", 13 мин.

Мордовский фольклор

На первую страницу