|
|
Историко-этнографический сайт
|
|
ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО ЗУБОВОПОЛЯНЦЕВ |
|
|
|
Ждём новых произведений от зубовополянцев и выходцев из района, а посетителям сайта желаем получить эстетическое удовольствие от чтения их. |
|
Сергей Оленин, |
|
|
Рассказы из жизни в Зубовой Поляне КРУГИ ПОЗНАНИЯ
|
|
|
Когда-то здесь была обычная земляная насыпь и останавливались поезда, перевозящие "вредителей" – узников советских лагерей. Фото Н. Лобова, 2004 |
"Щемит всякая память о том
месте, где ты взрос. Пусть оно другим безразлично, ничем не отменно, —
а тебе всегда лучшее на Земле". В одном из своих стихотворений зубо-вополянский педагог и краевед А. Про-хоров назвал Зубову Поляну "красави-цей". На самом деле те, кто побывал за рубежом — и, следовательно, видел дей-ствительно ухоженные, архитектурно изящные европейские городки, — вряд ли могут назвать красивыми неказис-тые деревянные домишки Зубовой По-ляны с разномастной, во многих местах поломанной оградой, отделяющей ого-роды, засаженные картошкой и места-ми поросшие неподстриженным кустар-ником, от порой замусоренных и порос-ших крапивой улиц. |
||||||||||||||||||||
|
Но многие никогда не бывали в "Европах"(а до начала 1980-х годов там вообще едва ли был хоть один зубовополянец, за исключением ветеранов Второй мировой). Поэтому сравнивать её они могут только с другими поселениями России. И на их фоне — и особенно на фоне соседних мордовских деревень и некоторых райцентров — она действительно предстаёт в выгодном свете. Со всех сторон она окружена лесами, многие из которых таёжного типа — неухоженные, т. е. естественные, а потому прекрасные. Через посёлок протекает красивая среднерусская речка с тенистыми берегами. На востоке взор зубово-полянца с детства ласкает невысокая возвышенность, также поросшая лесом — учёные утверждают, что именно такой пейзаж характерен для той части Африки, где зародилось человечество, и именно такой пейзаж вошёл в генетическую память человека как наиболее приятный. Зубова Поляна была основана в сосновых лесах, — а растут они на песчаной почве, — поэтому здесь нет грязи в дождливую погоду : небесная водичка лишь прибивает пыль и уплотняет песок. Ещё одно достоинство сосновых лесов — фитонциды, такие приятные на запах и такие полезные для легких. Деревья являются непременной составляющей любого уголка посёлка. Они на улицах, около домов, во дворах, в садах и огородах. Буйные кусты сирени, раскидистые яблони, вишневые заросли во многих садах, ряды смородины и другие плодовые растения скрывают ту самую неказистую изгородь и прида-ют домам такой приятный для россиянина зелёный вид. Природная растительность и садовые насаж-дения — неотъемлемая часть того образа, который хранит память любого зубовополянца о малой Роди-не, где бы он ни жил. Поэтому зубовополянцы таким и ощущают свой посёлок — красивым. И потому что он удобен для проживания, и потому что он красив своей природой — если сравнивать его с тысячами других таких же архитектурно неказистых российских поселений, особенно теми, что расположены в безлесной мест-ности. ... Одно из первых детских воспоминаний : курица пролазит в прокопанную под забором ямку и исче-зает. За этим забором, отделяющим двор от парка — стоит только последовать за свободной курицей — какой-то неведомый мир, который манит и который необходимо увидеть. Голова с трудом пролазит в ямку-дыру, мягкая земляная пыль набивается в нос, уши оцарапываются о доски забора... ещё усилие и за головой следуют плечи, а потом и туловище, но ... за спиной с опозданием раздаются встревоженные крики, за ноги хватаются бабушкины руки и начинают осторожно вытягивать из парка плечи и голову, которая опять носом утыкается в пыль. Я бунтую и пытаюсь сопротивляться, поднимая рёв и цыпля-ясь за забор, как за ускользающую свободу ... Но всё тщетно — чуть было не ускользнувший поднадзор-ный вытянут, умыт, утёрт, со смехом выбранен и снова выпущен в ограниченное высоким забором пространство двора. Единственное, что остаётся — пытаться разглядеть внешний мир сквозь щели в заборе. Ещё несколько пятен-воспоминаний из моего раннего детства начала 50-х годов. Зима. Воскресное утро. Уже часов восемь, но на дворе ещё темно и в доме горит свет. Мать и тётя вто-ропях одевают меня. Они озабочены и торопятся — они всегда озабочены и почти всегда торопятся: в доме много дел и хлопот. На этот раз они спешат на рынок. До рынка недалеко, около пяти минут хода. Там уже гудит толпа. Вся небольшая площадь около рынка — базара, как говорят у нас — заставлена санями из окрестных деревень. В некоторых сидят мужики в тулупах. Кое-где распряжённые лошади, покрытые попонами, жуют сено. Тут же разгуливают коренастые, румяные мордовские женщины. Вос-кресная поездка в райцентр за десяток-полтора километров — нерядовое событие, поэтому они прина-рядились и оценивающе поглядывают друг на друга, демонстрируя яркие мордовские наряды, особенно гордясь богатством мониста — нагрудным украшением с несколькими рядами монет. Рыночные ряды полны народа. Приходится проталкиваться к прилавкам, на которых разложены куски мяса и за которыми здоровенные мясники в белых фартуках, одетых прямо на полушубки, ухают, отрубая понравившиеся покупателям куски свиных и говяжьих туш : поэтому мои домашние и торопи-лись на рынок — чтобы купить лучшие кусочки. Тут же тушки домашней птицы, свиные ноги для хо-лодца... Идёт оживлённый торг : мясники шутят и балагурят, уговаривая купить "вот этот самый луч-ший кусок". Выбор мяса большой, покупатели довольны и ценой ... В соседних рядах предлагают сало, свежее и топлёное масло, круги замороженного молока, сметану, мочёные яблоки, тыквенные и под-солнечниковые семечки, солёные огурцы и грибы, квашеную капусту, варенье, мёд ... С саней торгуют картошкой, живыми гусями и курами. Можно договориться, чтобы в следующее воскресенье привезли живую овцу или любой другой продукт или товар, производимый в деревнях ... В другом конце рынка торгуют валяными из шерсти валенками, вязаными носками и варежками, но-вой и подержанной одеждой. Почти всё, что продаётся в этих рядах — местного кустарного производ-ства или перешитое и переделанное — то, что сейчас называется "second hand", т.е. уже бывшее в употреблении, подержанное : промышленность Советского Союза не ориентирована на удовлетворение потребностей своих граждан, и они вынуждены "крутиться", а точнее — выкручиваться, чтобы иметь то, что диктует время или нужно для удовлетворения самых жгучих потребностей — ведь часто в ма-газинах (молодым читателям следует напомнить, что все они — государственные) нет многих даже самых элементарных вещей ... Встретившиеся знакомые оживлённо обмениваются новостями, показы-вают другу удачно сделанные покупки, рекомендуют выгодные точки и товары... Крепко держась за юбку матери, я с любопытством буквально впитываю глазами и ушами всю пестроту базарной толпы и её многоголосие ... В последующие годы всё это изобилие — продовольственное — постепенно стало исчезать с прилавков. Уже в начале-середине 60-х годов и в помине не было мясных рядов — лишь редкие продавцы предла-гали несколько кусков мяса по цене, отпугивающей покупателей. Изобилие на рынок вновь вернулось только через несколько десятилетий — к середине 90-х годов. Но лошадей уже нет — их заменили ма-шины. Нет и женщин в мордовских нарядах, все одеты одинаково стандартно... Ещё картинка, даже в том возрасте удивившая и озадачившая и потому оставшаяся в памяти ... Вероят-но, 1953-54 год (возможно, раньше, но мне трудно представить, что у меня, родившегося в декабре 1950 года сохранились более ранние воспоминания). Промышленных предприятий в это время в Зубове поч-ти нет, и выбор места работы и у мужчин, и у женщин небольшой. Одно из таких мест — железная дорога. Мужчины работают грузчиками, женщины — путевыми рабочими. Железнодорожные пути расширяются, укладываются новые рельсы, кроме того, постоянно нужно ремонтировать уже имею-щиеся пути и подсыпать насыпь. Поздняя осень или начало зимы. Матери в это время около 30 лет. Одев лёгкий и удобный овечий по-лушубок с длинным волосяным ворсом внутрь, обшитый сукном снаружи (а не с коротким ворсом внут-ри и кожаным покрытием снаружи, как у нынешних импортных дублёнок — отчего они тяжёлые и душные), она отправляется на работу. Зачем-то берёт с собой меня. И вот я топчусь около длинной ве-реницы женщин и мужчин, ломами и лопатами ремонтирующих насыпь, разгребающих гравий, подсы-пающих песок, заменяющих шпалы ... Неожиданно раздаются крики и звучит команда остановить рабо-ты — к станции приближается товарный поезд. Паровоз медленно замедляет ход и останавливается, не доходя до станции ... В конце почти каждого вагона есть так называемая "тормозная площадка" — площадка с сиденьем, откуда действительно в случае необходимости можно ручным тормозом начать торможение поезда. Обычно таких вагонов с "площадками" бывает 4-5 на весь состав. Один из них обязательно бывает в конце состава, там находится охранник с винтовкой, который на остановках сходит с площадки на зем-лю и расхаживает вдоль состава, поглядывая вдоль вагонов. Когда поезд начинает медленно трогать-ся, он опять взбирается на площадку и садится на откидное сиденье, лицом к хвосту поезда, закутав-шись в тулуп — так, что наружу торчит только один нос — и выставив напоказ винтовку. Представьте, что это за работа зимой : минус 15 (а порой и минус 35 !) на скорости даже 50/60 км в час превращаются, наверное, в минус 70 или 80 ! И эта командировка длится многие дни и ночи ! ... В этом составе площадка почти у каждого вагона. И вагоны необычные — так называемые "столы-пинские" — в них обычно перевозят животных. Но этот состав перевозит людей. С каждой площадки соскакивают солдаты с винтовками и оцепляют вагоны, не разрешая близко приближаться к ним. Всё понятно : везут заключённых. Но в моей памяти осталось слово "вредители". Состав стоит долго, рабо-та не может останавливаться, и, подождав немного и переговорив с охранниками, бригадир даёт коман-ду продолжить работу. Охранники и рабочие — люди государственные, занятые каждый своим делом, важность которой они понимают, поэтому не мешают друг друг : охранники позволяют рабочим строить государственную дорогу во время стоянки этого спецпоезда, рабочие же не приближаются к вагонам, понимая ответственность работы охранников. Но эту важность не понимают те, кто сидит в вагонах. Они периодически нажимают на рычаг сливного бачка, которым снабжён каждый вагон. В туалет на остановках заключённые ходить не имеют права, да, наверное, и не хотят — из трубы течёт вода. И рабочие и охранники понимают, что заключенные делают это специально, "назло", чтобы окатить во-дой зазевавшегося и близко приблизившегося рабочего. Они делают это молча — из вагонов не доносит-ся ни голоса, — ориентируясь на звуки извне. Это действительно злит рабочих, и они ворчат : "Ишь что творят, вредители !" Когда вода начинает течь особенно часто, охранники прикладами стучат по ваго-нам и кричат — довольно равнодушно — угрозы. В конце концов состав, в котором заключены не-сколько сотен "вредителей" (кто они были ? репрессированные советские люди ? члены их семей — жены и дети ? бывшие солдаты Красной Армии, попавшие в немецкий плен ? бывшие граждане Рос-сии–эмигранты, после 1945 года неосмотрительно вернувшиеся на Родину ? а, может быть, обычные уголовники?) отправляется куда-то к своему засекреченному пункту назначения (впрочем, возможно, что к расположенным всего в 6 километрах Потьминским лагерям). Вероятно, таких составов в то вре-мя было много, во всяком случае, его прибытие и отправление никакого особенного оживления не вызвало : зубовополянцы в те годы, как, впрочем, и миллионы советских людей, искренне верили, что те, кого перевозят такие поезда, осуждены заслуженно. Хотя, судя по термину "вредители", который они употребляли — он запал в их сознание, — это объясняется тем, что они были очень подвержены официальной пропаганде... У любого ребёнка, познающего мир, по мере его взросления увеличивается ареал обитания. Вначале он открывает новые места за ручку со взрослыми, но постепенно любопытство и жажда новых видов де-ятельности, пейзажей, людей, впечатлений заставляет его отрываться от заботливых рук и осваивать его самостоятельно. Причём, иногда — пренебрегая собственной безопасностью.
В бюджете посёлка на парк всегда выделялось немного средств, и местами он напоминал обычный лес — там было несколько заросших кустарником, малиной и ежевикой укромных уголков, самых подхо-дящих для игр в прятки, партизан или мушкетеров. Только позже там стали убирать с помощью школь-ников опавшую хвою, подметать аллеи, со стороны клуба разбили цветники, рядом поставили детские аттракционы–качели.
его катания был похож на сосредоточенное утаптывание снега и вызывал ироничные улыбки тех, кто лихо носился по лыжне. Но после обильного снегопада, засыпавшего лыжню, бег по ней был невозмо-жен, и жившие по соседству с парком "мастера лыжни" не торопились — они поглядывали через забор: не виднеется ли там знакомая фигура в спортивных штанах-шароварах, методично накручивающая круг за кругом ... И появлялись они на лыжне только после того, как достоверно становилось известно, что Дим Лексееич уже пропыхтел по ней несколько раз. Порой это вызывало его справедливое возму-щение, и он при встречах высказывал его, требуя в следующий раз разделить с ним его общественно-полезный труд по приведению лыжни в боевое состояние. Обычно ему это обещали, и он удовлетво-рённо кивал головой. Но в следующий раз какие-то неотложные дела мешали "спортсменам" выпол-нить обещанное, и, выслушивая очередные упрёки ветерана, они делали наивные глаза и опять горячо обещали, что уж после следующего-то снегопада ... ну, и так далее ...
ся что-то переделывать, перестраивать, ремонтировать... Накопления сделанного предшествующими поколениями не происходит, и многие наши древние города и поселения выглядят как новостройки. А порой — как после катастрофических событий (подобная же участь, видимо, предназначена и построен-ному всего пару лет назад ограждению футбольного поля в парке — оно разрушено уже в нескольких местах) ...
нынешней окружной дороги и вернуться назад. Сковородка была довольна ! Те же, кто считал сыро-ежки и подберёзовики несерьёзной добычей, шли за груздями на Зубовский участок или на кордон Комсомольский, за белыми, маслятами и лисичками — на кордон Пески или в сторону речки Тёплой. Грузди раньше солили бочками, белые — сушили килограммами. Да и сейчас случаются "грибные" года ! Но теперь за ними не столько ходят, сколько ездят за 10-30 километров ... За лесом начинаются луга. Когда-то там были торфоразработки. Вынутый торф лежал в гуртах, обра-зовавшиеся неглубокие канавы постепенно заполнялись водой, зарастали травой и водорослями, и в них под жарким солнцем быстро заводилась всяческая живность : карасики, тритончики, ящерицы, ужи, лягушки, жучки-козявки ... Их можно было ловить корзинами, рассматривать и даже пытаться варить уху. Луга начинались и сразу же за баней (в ней, перестроенной, сейчас находится "пожарка" — пожарная часть). Через них, к мосту через Кривушу, женщины ходили полоскать бельё. С тазами свежевысти-ранного мокрого белья или с тачкой, в которой стоял бачок с тем же бельём, они пересекали луг, на котором чернели коровьи "лепёшки" и белели грибы-дождевики, и, расположившись на камнях, начи-нали болтать бельё в чистой воде, обмениваясь свежими новостями. Потом, расстелив его на камнях, ожесточенно били по нему вальками — деревянными штуковинами, похожими на широкие плоские молотки. Этот обычай полоскания белья в свежей воде требовал много воды и был обычной женской работой в русских поселениях. В начале 60-х годов, когда был построен поселковый водопровод, при-ведший поток воды к домам, походы с бельём на речку постепенно ушли из обихода. Да и рискованно стало полоскать чистое бельё в речной воде ! ... Река. Одно из чудесных природных явлений. Многие поколения зубовополянцев с благодарностью вспоминают основателя Зубовой Поляны — лет десять назад выяснилось, что это был Фёдор Василье-вич Зубов — за то, что он выбрал место для поселения на берегах нашей тихой Парцы. Для подростков она — самое замечательное место для развлечений и познания окружающего мира. Там можно встре-чаться с друзьями, живущими в разных концах посёлка, купаться, нырять, играть в догонялки, заго-рать, рыбачить, доставать со дна речные ракушки и с силой бросать их по поверхности водной глади — "печь блинчики", соревнуясь в количестве отскоков, — ловить раков под камнями на плотине и под мостом (позже раки, живущие только в чистой воде, исчезли, так же как и место их обитания под мос-том — когда построили второй мост), играть в партизан в зарослях кустарника на её берегах, стреляясь друг в друга бузиной из трубочек, срезанных там же, собирать ягоды черёмухи, полевой земляники, оре-хи. В годы моего детства на реке было несколько купальных мест. Для того, чтобы договориться о встрече с друзьями, говорили : на Девчачьей, на Мальчишьей, на Дубках, на Плотине, на Роще, на Мелкой и так далее. В зависимости от компании и от намерений, шли на одно из этих мест. На Мальчишьей всегда было больше всего народа, но там было тесновато. На Плотине попутно с купанием можно было половить раков или полакомиться черёмухой. На Мелкой было ... мелко и был хороший песок на берегу. Но купающихся было много везде ... Открытия купального сезона — который зависел от погоды — начинали ждать, как только сходил снег. Часто ходили на реку и совали в воду руки — пробовали температуру. Тот, кто первым купался — хотя бы это было только окунание — становился героем сезона. А летом начиналось соревнование на коли-чество купаний : ты сколько раз сегодня купался ? Причём, считалось, что "искупался" ты только в том случае, если после плавания или даже краткого окунания возвращался домой. Некоторые "купа-лись", используя каждое прохождение мимо реки, будь то посещение магазина или выполнение друго-го семейного поручения, не считая специальных походов на реку. Обычным было 3-4 "купания" в день, но некоторые, особо честолюбивые, ухитрялись "купаться" 7-8 раз ! Им завидовали ... Эту культуру времяпровождения на природе и в детских компаниях начало разрушать телевидение. В Зубово оно пришло, наверное, на десяток лет позже, чем во многие другие провинциальные городки, — когда в соседнем Атюрьеве построили большую ретрансляционную станцию : более ранние попытки установить антенны на домах расположенного в низине посёлка были бесплодными, они не улавлива-ли телевизионные волны из Саранска (только директор завода радиодеталей Блинов и сын военкома Кульнина Володя взгромоздили антенны в своих дворах на 20-метровые мачты, что позволяло им — на зависть остальным, особенно во время "забойных" футбольных матчей — с разной долей успеха смот-реть футбол и разные "Огоньки")... Позже к соблазнам, заставляющим подростков вести малоподвиж-ный образ жизни, добавился компьютер. Теперь река пуста. Пустое дело — брюзжать по поводу изменившегося образа жизни. Если бы не такая статистика : только 15 процентов нынешних выпускников школ не имеют каких-либо хронических заболеваний. Мужчины же не доживают до пенсионного возраста ... Многие из этих развлечений отсутствуют в больших городах. Там не везде есть возможность так много времени проводить на природе в социуме детей — играя, ссорясь, мирясь, учась умению решать меж-личностные проблемы и сотрудничеству. Большие города предлагают — по крайней мере, теоретичес-ки — бòльшие возможности для образования. Маленькие же дают больше для личностного развития и получения жизненных навыков. Хотя, принимая во внимание сказанное двумя абзацами выше, этот вывод теперь вряд ли бесспорен ... Освоению пространства способствуют, конечно, всё более развивающиеся средства передвижения, по-этому железная дорога не может не привлечь растущих подростков. И вот классе в шестом-седьмом мы начали её освоение. Каждое поколение детей имеет свои рискованные занятия, вот и у нас появилась своя идея фикс : чтобы утвердиться в глазах ровесников и старших ребят, заслужить их уважение, нуж-но было "зайцем" прокатиться на товарном или пассажирском поезде до соседних странций, желатель-но — подальше, и вернуться назад. Осенью, после уроков, когда наступает бабье лето, или весной, когда начинает пригревать, было интересно и жутковато, так что дух замирает, залезть весёлой компанией на площадку товарного вагона и доехать до Торбеева, Ковылкина или Сасова, купить там общую тет-радку или бутылку лимонада, а потом таким же образом вернуться назад. В то время, наверное, единственным однопутным отрезком железной дороги на почти всём расстоянии от Москвы до Владивостока были шесть километров, отделяющих Зубову Поляну от Потьмы, поэтому на нашей станции и в Потьме всегда скапливалось много составов, ожидающих своей очереди для про-езда по этому отрезку. Поезда часто стояли и на полустанках, и мы пользовались этим, чтобы пересесть с поезда на поезд. Самыми безрассудными были поездки на подножках пассажирских поездов (конст-рукция тех вагонов позволяла стоять там, держась за поручни) и на буферах между вагонами. Но о чём сейчас я вспоминаю с особым ужасом, были путешествия на крыше вагона ! Тогда дорогу только что электрифицировали, и вместо дымящих паровозов составы стали тянуть электровозы. Особым призна-ком подростковой доблести было перебраться с подножки на межвагонные буфера во время движения поезда на большой скорости, затем подняться на вагон и, согнувшись, пройти по крыше до следующего вагона, чтобы встретиться со всей тёплой компанией. При этом расстояние между согнутой спиной и проводами с тысячевольтным напряжением не превышало 10-15 сантиметров ! Иногда, впрочем, эти поездки совершались с конкретно определённой целью. Вспоминается, например, как классе в седьмом учительница математики потребовала, чтобы у каждого была логарифмическая линейка. В единственном зубовополянском магазине "Культтовары" несколько имевшихся в наличии линеек были мгновенно раскуплены самыми проворными, перед остальными маячила перспектива получать "двойки". Родители провели, выражаясь современным языком, мониторинг районного масш-таба и выяснили, что линеек в районе нет ! Но одновременно прошёл слух, что ими завален магазин в Торбееве. И вот после уроков тёплым осенним днём "бабьего лета" мы целой компанией заявились на вокзал и, дождавшись отправления товарного поезда, после быстрой перебежки от вокзала с последую-щим прыжком оказались на тормозной площадке. Минут через сорок поезд затормозил в Торбееве. Молва на этот раз оказалась верной — обратно таким же образом вернулись с вожделенными линей-ками. Подобные рисковые "забавы", в которых происходит первая проверка мужественности подростков, имеет каждое новое поколение. Фотограф Геннадий Павлович Бокарев рассказал : "Во время войны, чтобы увеличить площадь ж/д станции, была проложена узкоколейка в сторону посёлка. И вот на месте нынешнего парка, около Дома Культуры, в тупик загнали вагоны с каким-то малозначимым грузом. Они стояли без охраны долгое время. Мальчишки в конце концов начали откручивать от их тормозной системы трубки и делать из них самопалы. Когда вагоны были назначены к оправке, всё открылось. Пришлось милиции сделать рейд в школу — всех выгнали на улицу, и милиционеры стали шарить в партах и портфелях, отыскивая нужные трубки. К кое-кому наведались домой ... Через некоторое время пришла другая "богатырская забава" — начались набеги на пасеки. Многие из них были разграблены, ульи разбиты ... Пасечники понесли большой урон. Началось следствие. Один из старших ребят был признан организатором и должен был пойти под суд. Он сбежал на фронт. После войны я встретил его с медалью ..." Хорошо, что эти "забавы" не привлекают нынешних подростков. Правда, новые занятия и приключе-ния, утверждающие их в собственных глазах и в глазах сверстников, типа наркотиков, молодёжных банд или раннего секса, пожалуй, ещё опаснее прежних.
из его славных страниц, а первооткрыватели славятся как настоящие герои. И на вопрос — зачем чело-век рождается, какова его сущность и смысл существования ? — нет ли простого ответа : чтобы поз-нать окружающий мир и себя в нём ...
вляются на исследования других стран. Как в прямом смысле : обучаясь в вузах, стажируясь на пред-приятиях, общественных организациях, работая на фирмах, так и в косвенном : путешествуя как турис-ты.
Дальнем Востоке советское правительство держало в Монголии большой контингент войск. Место нашей дислокации было расположено на самом юге страны, в пустыне Гоби — в 400 км от Пекина ! Увидел и горных баранов архаров, и редкую птицу дрофу, охотился на джейранов (там их называют на местный манер дзеренами). Узнал, как живут потомки Чингис-хана монголы. А вот лошадь Прже-вальского встретить не довелось — слишком редкое животное.
И вздох, лобзаньем заглушённый,
улочки, а зубовополянцы — окружающие леса, луга и Парцу с шелковистыми водорослями... Это также связано с мироощущением человека, с пониманием его своей бренности. Если бы он был бес-смертен, он бы надеялся, что всё самое прекрасное — всегда впереди. Но человек смертен и не может уповать на вечно грядущее будущее в местах прекрасных — поэтому ему дорог каждый момент его пребывания в этом мире, и, особенно, — самый долгий, первый момент : в детстве время течёт так медленно, и само детство — почти как отдельная страна, в которую хочется вернуться, но которую можно лишь вспоминать...
Июнь 2005 г. |
|||||||||||||||||||||
|
На
первую страницу |
|||||||||||||||||||||
