Республика Мордовия

Историко—этнографический сайт

 

ЛИТЕРАТУРНОЕ ТВОРЧЕСТВО ЗУБОВОПОЛЯНЦЕВ

Ждём новых произведений от зубовополянцев и выходцев из района, а посетителям сайта желаем получить эстетическое удовольствие от чтения их.

На предыдущую страницу    На следующую страницу

Анатолий Пестов,
Зубова Поляна

ДУМА О ДЕРЕВНЕ

Летом я люблю уезжать в деревню. Есть еще в средней полосе России тихие уголки вдали от забитых автомобилями шоссейных дорог, от городской суеты, от грохота и пыли, вони и чада так называемой современной цивилизации. Такие деревни кажутся оазисами посреди урбанизированной пустыни. Но и здесь начинают проявляться печальные проявления того, что называют по-научному складно — "эко-логический кризис".

Деревня находится в пятнадцати километрах от райцентра, в восьми
от ближайшего железнодо-рожного разъезда. Областной центр тоже недалеко — всего-то сорок километров и полтора часа езды на пригородном поезде. Но весной и осенью, когда разверзаются хляби небесные, вьюжной снежной зимой, да что там ! — даже знойным летом, после короткого грозового ливня, добраться до "большой земли" можно разве только на тракторе (лошадку-то и в этой милой моему сердцу деревне днем с огнем не сыскать!). Или "на своих двоих" ... И это в наш-то космический век!

Кстати, в детстве, когда наша семья переехала сюда из Закарпатья, меня очень поразило не совсем по-нятное тогда полусонное, почти патриархальное состояние русской деревни, в которую и электричес-кий свет провели накануне ошеломительного полета Юрия Гагарина. Первый в истории человечества рывок в космическое пространство и керосиновая лампа, составляющая непременный атрибут домаш-него обихода — это ли не впечатляющий контраст столь щедрой на самые удивительные противоречия российской действительности?!..

Жирный российский чернозем, прокормивший многочисленные поколения российских мужиков — бла-годатный Божий дар. Но и он же, чернозем, раскисший даже после скудного дождика, разбитый глубо-кими колеями, превращает совсем незначительную поездку в райцентр в весьма обременительную, и, подчас, почти невозможную проблему. Думаю, что у людей, живущих здесь, не случайно возникает чув-ство оторванности, непричастности ко всему тому, что происходит за пределами их округи.

Деревня расположена по обеим сторонам необычайно глубокого оврага, по дну которого журчит почти пересыхающая в летнюю жару, но шустрая безымянная речка. Конечно, у нее, как и у всего на свете, было свое имя, но старики, которые знали его, давно умерли, а молодым до него нет никакого дела. В лучшие годы в ней водились и пескари, и окуни, и голавли, но сейчас рыбаков стало больше, чем рыбы. Овраг не только делил деревню на две части, но и был для той молодежи, которой сейчас где-то под пятьдесят, линией фронта, где постоянно тлела позиционная война, переходящая временами в настоя-щие сражения, называемыми полузабытым понятием "стенка на стенку". Овраг этот был любимым местом развлечений многих поколений ребятишек. В солнечные морозные дни, когда и деревья и избы кряхтят, поскрипывая от стужи, по его склонам с задорным свистом и гомоном и девчачьим визгом мчались веселые стайки лыжников и саночников. А внизу, на наспех расчищенном от снега пятачке льда, шли жаркие хоккейные баталии. Помнится, после возвращения домой штаны еще долго "стояли" в углу, пока полностью не оттаивали.

Весной овраг превращал нагорную часть деревни в отрезанный от всего мира настоящий остров со всеми вытекающими отсюда по следствиями. Что ж, в этом тоже была какая-то своя прелесть.

В овраге хотя бы раз в пятилетку, а то и чаще гибли люди: то опрокинется трактор, управляемый пья-ным "в стельку" трактористом, то вполне трезвый шофер не справится с управлением сошедшего с ко-леи "газика". Вот и стоят скромные памятники со звездочками и крестами, как постоянное напоми-нание российскому "бездорожью и разгильдяйству". А сколько техники угроблено здесь! Но ни у мест-ного, ни у районного начальства, не говоря уже о более высоких инстанциях, так и не нашлось до сих пор ни времени, ни средств для строительства мало-мальски пригодной дороги и капитального, не смы-ваемого половодьем моста. А надо сказать, эта безобидная речушка становилась весной весьма опас-ным бурным потоком.

Что такое проблемы какой-то захудалой среднерусской деревни? Во все времена это был такой пустяк. Хотя в бюрократических лабиринтах, в запыленных конторских шкафах, наверняка существуют акку-ратно подшитые жалобы трудящихся с грозными резолюциями на них и приказы о многочисленных выговорвх в личных делах нерадивых и вполне энергичных начальников.

Но были времена, когда деревня жила совсем другой жизнью, может быть, совсем не похожей на нашу, но по-своему стабильной и привлекательной. Задолго до революции некий почтенный и весьма попу-лярный старец-пустынник основал в нагорной части деревни женскую обитель. Неспеша растущий мо-настырь стал основательным и процветающим местом: пятиглавый храм, малиновый звон колоколов которого привлекал богомольцев из самых отдаленных уголков Руси, огромный, прекрасно ухоженный сад-огород, живописный пруд, кишащий жирными карасями и карпами, конюшни, коровники, свинар-ники — это было крепкое хозяйство, дающее не малый доход невестам Христовым.

Сейчас от храма не осталось даже развалин. Угарный атеистический энтузиазм двадцатых и тридцатых годов не обошел и это святое место. Вихрь опустошения, поднятый революцией и гражданской войной, смел все то, что называлось более трех столетий императорской Россией, чтобы сотворить взлелеян-ный марксистами коммунистический рай. Да, идеалы равенства хороши, когда о них мечтают у жарко натопленной печки, после сытного ужина с бокалом вина в руке, а на коленях уютно расположилась теплая, готовая на все женщина. Но когда во имя равенства уничтожают всех, кто хоть мало-мальски подходит под категорию "буржуя" или просто имеет опрятный интеллигентный вид — тогда рай пре-вращается в ад. Ну извели всех богатых, — и что получили взамен? Все стали бедными! Как говорят: ломать — не строить. Награбленное богатство еще никому не приносило счастья. Оно просочилось сквозь пальцы, как вода.

Монастырский сад-огород, правда, сохранился, но запущен до такой степени, что невольно возникают ассоциации с небезызвестной и, как говорят, полностью не исследованной Амазонией. Сохранились также двухэтажные жилые корпуса, возведенные когда-то на совесть прежними мастерами. Эти зда-ния пережили все катаклизмы эпохи, с успехом и не без пользы употреблялись последующими хозяева-ми.

После того как монахинь, скорее всего, не совсем вежливо, попросили из этих мест, в стенах бывшего монастыря обосновалась исправительно-трудовая колония строгого режима. Это произошло в те самые недоброй памяти времена, которые вошли в нашу историю под вполне обтекаемой формулой "культа личности", изобретенной все теми же коммунистами (это же надо было додуматься!).

Слава о деревне снова пошла далеко за пределы. Конечно, здесь отбывали наказание и отъявленные головорезы, жуткие рассказы о "подвигах" которых до сих пор вызывают дрожь даже у привычного ко всему довоенного поколения растратчиков, крупных мошенников и прочей блатной шушере. Но была в колонии и другая категория заключенных: "шпионы" (может быть, люди, имевшие несчастье пооб-щаться с иностранцами?); "враги народа" (ну, это действительно опасные для большевистской дикта-туры элементы, свергнутые с пьедесталов или потерпевшие поражение в нешуточной драке за власть!); "сельская буржуазия", кулаки — мироеды (а на самом деле, как когда-то назвал их М. Шо-лохов — "культурные хозяева"!); неграмотные старушки, сидевшие только за то, что всуе упоминали имя "великого вождя всех народов"; пареньки, воодушевленные оголтелой пропагандой, с комсо-мольским энтузиазмом севшие за руль первобытного трактора Сталинградского производства, который тут же сломался, (пареньки-то оказались "вредителями"!); молчаливые, неопределенного возраста женщины с натруженными руками, подпавшие под действие пресловутого "закона о пяти колосках"; работяги (те самые "гегемоны-пролетарии"!), прогулявшие работу или, возможно, просто опоздавшие на неё; священнослужители, сидевшие, конечно, не только за то, что верили в Бога, но в основном за то, что проповедовали веру в Него. Список можно продолжать бесконечно. Вероятно, не было в Совет-ском Союзе тогда семьи, представители которой, не хлебнули бы баланды "хлебосольного" архипелага Гулага.

В те годы многие деревенские жители кормились при колонии. Работали стрелками охраны, несли де-журство на вышках, варили обеды для заключенных в столовой, обслуживали конюшни и свинарники, трудились в саду-огороде. Да, огромное хозяйство в основном вели заключенные, но работы хватало с избытком не только им.

Сейчас от колонии сохранилось лишь приземистое здание ШИЗО (штрафной изолятор), перестроенное впоследствии под пекарню. В период "оттепели" колонию расформировали (Хрущев уничтожал Гулаг). Часть заключенных была, вероятно, реабилитирована, остальных отправили по этапу.

По чьему-то "мудрому" решению монастырско-тюремные здания перепрофилировали в школу-интер-нат. Рухнули высоченные стены с рядами колючей проволоки, вышки для стрелков охраны, и очень скоро территория бывшей колонии огласилась веселыми криками ребятишек из неблагополучных се-мей и просто сирот, которые как-то естественно обжили это, в общем-то, зловещее место. Построили новые жилые корпуса, клуб, котельную, теплицы. Был проложен водопровод, центральное отопление. Появились аккуратные домики-коттеджи для учителей и воспитателей. Одним словом, это была сов-сем другая жизнь. И бывшие надзиратели, охранники, уборщицы и поварихи из деревенских снова по-лучили возможность заработать на кусок хлеба.

Но вот на смену короткой хрущевской "оттепели" пришло время, которое в современной терминологии зовется "годами застоя" (снова идеологическое словоблудие!). Вот оно и доконало деревню. В начале семидесятых интернат закрыли и на его базе разместили ПТУ, где стали готовить трактористов и ком-байнеров "широкого профиля" для нашего многострадального сельского хозяйства. Это, разумеется, совсем неплохо, даже очень хорошо, но только и ПТУ просуществовало недолго. Его перевели в рай-центр. Всерьёз строить дорогу и мост так никто и не решился, хотя робкие попытки предпринимались. Кто-то, облеченный властью, посчитал, что дешевле переместить училище, чем увязнуть в весьма бес-перспективном долгострое. Здания передали на баланс совхоза с типично советским названием.

С этого момента и начинается современная история столь милой моему сердцу деревни. Женский мо-настырь, тюрьма, школа-интернат, профессионально-техническое училище превратились в экзотичес-кие развалины, подходы к которым заросли крапивой и лопухами невиданных размеров.

Молодежь и раньше не баловала деревню своим присутствием, оживляя временами ее улицы пьяны-ми песнями и драками по выходным (а что могла предложить им деревня кроме "кина" и танцев под радиолу в своем захудалом клубе?), а теперь и вовсе поехали прочь даже крепко привязанные к земле семьи. И что же в итоге?..

Заколоченные дома, заросшие бурьяном улицы и дороги, растасканное по дворам нехитрое барахло, ос-тавшееся после ПТУ, здания и постройки, которые выглядят так, будто побывали под интенсивной бомбежкой. Единственное более-менее оживленное место — "чепок" — магазин, где собираются еще не умершие старики и старухи, чтобы отстоять положенную очередь за хлебом, да местные алкаши, страдающие от похмелья, надеющиеся выпросить в долг дефицитную на сегодняшний день бутылку водки или суррогатного вина. Одни живут здесь потому, что им лучше умереть дома, чем тоскливо вла-чить никому не нужное существование в равнодушном и голодном городе, другие
— потому город не принял, исторг их, как чужеродное тело.

Да, совсем непривлекательная картина. И все же я очень люблю эту свою деревню. Я давно не живу в ней, но каждое лето приезжаю сюда. Слишком многое мне дорого в ней. Глядя на все это тотальное раз-рушение, которое произвели здесь время и люди, я испытываю острое чувство ностальгии по тем вре-менам, когда русская деревня была наполнена самобытной, пусть и не всегда совершенной жизнью. Я и сейчас нахожу в ней маленькие радости: рыбалку, если её можно назвать таковой (поймать можно несколько пескарей и, если повезет, шального голавля, сдуру попавшегося на крючок, и пару костля-вых окуней); ягоды (а ягодные места здесь, надо сказать, отменные!). Но главное — тишина, необыкно-венная, почти первозданная, а в ночное время — почти космическая, наводящая на размышления о сущности вселенского бытия.

Именно звездной ночью, тихой и теплой, я люблю выйти в немного жуткую тишину на крутой склон ов-рага. Здесь стоял когда-то пятиглавый монастырский храм и находится могила основателя монастыря старца-пустынника под разбитым надгробным камнем с полустёртой надписью. И, растянувшись на жесткой, иссушенной дневным солнцем траве, я смотрю на небо, на таинственные узоры созвездий, и с невыразимым томлением ощущаю свою причастность к недоступным и потому притягательным тай-нам мироздания. И какими жалкими кажутся суетливые потуги земного бытия! Все в этом мире суета сует — такой, кажется, вывод сделали на заре христианской цивилизации анонимные и известные ав-торы Ветхого и Нового Заветов. И, действительно, мышиной возней выглядит по сравнению с косми-ческой вечностью эта странная трагикомедия, которая называется человеческой жизнью...

 

Свято-Троицкий мужской монастырь в с. Большое Чуфарово, 2009 г.

...Не хочется на такой грустной ноте заканчи-вать размышления о моей деревне... Прошло несколько лет с тех пор, как я в последний раз посетил её. Мне не хватает её, я тоскую по ней... И у меня появилась надежда: все возвра-щается на круги своя! Слышал, что развалины обжили монахи. Они постепенно восстанавли-вают здания, приводят в порядок территорию, возрождают то, над чем когда-то так изощрен-но надругались "новые хозяева жизни". Гово-рят, туда уже приезжают паломники. А это зна-чит, что моя деревня не исчезнет с лица зем-ли. Хочется думать как и многие десятки тысяч ей подобных! Моя деревня Большое Чу-фарово,  которая  находится  в Ромодановском

районе Мордовии, возрождается, и вместе с ней возродится моя Россия. 1985-1986 г., 1998 г.

Очерк из книги "Крупинка голубого сияния", 2009 г.
Написать автору

На первую страницу
На страницу 
Культура и образование
На первую страницу с творчеством зубовополянцев
На предыдущую страницу с творчеством зубовополянцев

На следующую страницу с творчеством зубовополянцев

Hosted by uCoz