|
"БОЛЬШИЕ ДЕНЬЖИЩИ"
Домой добирался опять "зайцем", не потратил ни одной копеечки. Пришёл
средь бела дня, не прячась от людских глаз. Был грязный, измученный, но
шёл не скрываясь. А улица была полна народу, так как было воскресенье и
какой-то праздник.
Вошёл в дом, а мама с соседкой сидят за столом. Перед ними — сухая рыбка
и кувшинчик белой браги-позы : вроде как тоже празднуют. Такой обычай у
мордвы : хоть чем-нибудь, но надо отметить празд-ник. Сидят,
разговаривают, наверное, обо мне. И как только я вошёл, то обе ненадолго
потеряли дар ре-чи : смотрят на меня и молчат... Наконец, мама
всплеснула руками и стала молиться :
— Слава тебе, Господи, кормилец, услышал мои молитвы, опять вернул мне
моего работника, сыночка моего !
И мне :
— Вишь, опять к матери приехал, никуда от меня не денешься, не
спрячешься. Вот ! — и смотрит в угол на иконы и показывает на меня. —
Вернулся !
И опять мне :
— Проходи, проходи и больше не убегай. От Бога не спрячешься ! Найдёт !
И обратно вернёт !
Видно было — обрадовалась старенькая. А я в кармане держу узелочек с
деньгами и жду, пока она вдо-воль не наговорится и не нарадуется. И
когда она села, то я достал узелок и говорю :
— Да нет, не услышал тебя Бог, приняли меня учиться и стипендию дали за
три месяца вперёд, вот 120 целковых ! И билет студенческий у меня есть.
С печатью. А вот тебе ещё два рубля ! Их мне Советская власть дала !
Купи на зиму дров, хлеба и ни о чём не печалься !
— Это что такое ? — и мама, и гостья долго рассматривали документы. Да,
действительно — печать ! А печати никак нельзя не поверить, она бывает в
руках только начальства. Но всё равно мама волно-валась и без конца
расспрашивала, и всё смотрела на соседку, Ачурову Афру, которая хлеб
нормально печь никогда не могла, но про всё остальное всегда всё знала :
когда праздник, когда пост, к чему тот или другой сон приснился, в
общем, считалась за знающего человека. Но теперь и Афра растерялась...
Наконец, произнесла :
— Д-а-а, печать ! Но столько денег ! За три года паствы ! Н-да... Пожалуй,
надо спросить Понгаря, что он скажет.
Я умылся, переоделся в стираное и пошёл в сельсовет. Родственник наш как
раз собрался идти обедать. Встал из-за стола, заправил рубашку под пояс,
чтобы выйти на улицу, как подобает.
— Здравствуй, Матвей Степаныч !
— А, опять притащился ! — ответил тот с пренебрежительным видом и, едва
взглянув на меня, напра-вился домой.
— Матвей Степаныч, мама тебя просит к нам зайти.
— Зачем ? Брага, что ли, у вас
есть
?
— Да спросить тебя
хочет...
— Если хочет спросить, так пусть сама придёт, а мне некогда ходить !
И пошёл.
Я за ним, рассказываю про всё, что со мной произошло, что приняли
учиться, что билет дали студенчес-кий... Он остановился.
— Где твой билет ? Куда приняли ? Почему тогда вернулся ? Ну-ка ?
Взял мой
билет и стал изучать, вертеть с разных сторон. Сказать нечего. Билет
был хорош со всех сто-рон. Фамилия, имя, отчество. И ПЕЧАТЬ ! Окончив
рассматривать билет, Понгарь вздохнул :
— Да, принят. А чего ж ты обратно приехал ?
— Да я-то, что сейчас изучают, уже знаю, вот и освободил место другому.
За это и дали мне три месяца отдохнуть и стипендию за эти месяцы...
— Ничего не понимаю, дали столько денег за то, что не учишься ? Чудно.
Дурачки, что ли, там ? Где деньги ?
— Маме отдал.
Понгарь развернулся и пошёл к нашему дому. Вошёл, снял картуз, вытер пот
с лица и спросил, не глядя на меня, только рукой показал :
— Говорит, большие деньги привёз ?
— Привёз, — с грустью сказала мама, — 120 целковых...
— Хорошо, спрячь пока подальше, и, если что, чтобы были целы ! Если и в
самом деле стипендия, то молодец ! Нашёл свою дорогу ! За это и выпить
не грех, возьми "кисленькую", с таких денег можно !
Сел за стол. Афра принесла бутылку и привела с собой деда Ачура. И они
"обмыли" "такие деньжи-щи".
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П.И.Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
