|
СВИНОПАС
Из детского дома меня забрал дядя Карп. "Вырос уже !" — заявил он.
Директору детдома он сказал, что возьмет меня на недельку на побывку. С
того года я и начал работать — пасти свиней у Баярчика.
Баярчик. Так прозвали этого человека из-за того, что он был беден и мал
ростом — с ноготок, как гово-рили женщины. А жена его была как настоящая
барыня : вдвое выше и шире его, белая, как калач. Осенью, бывало,
возьмутся они за руки и идут по улице паству собирать, а назад домой
возвращаются с песнями : ведь в каждом доме у хозяев либо овцы, либо
свиньи и в каждом доме угощают.
Стадо мы пасли так : как выведем скотину на край огородов, Баярчик берёт
овец, а я свиней. Овцы не разбегаются, ходят вместе, а свиньи тогда
были, как каторжники : носы острые, сами горбатые, как ро-сомахи, бока
худющие и каждая так и норовит домой убежать. Бегаю за ними целый день,
сто раз па-даю, сто раз встаю, кусок хлеба в торбе искрошится, а сам так
устану, что еле ноги таскаю. Ноги болят так, будто по ним палкой били.
А Баярчик ходит за овцами да припевает. Сядет и плетёт лапти или
ситечки для молока. А вечером, когда гоним стадо в село, продаёт их
тем, кому они нужны, некоторые женщины даже просили на заказ сплести. И
он плёл, а что ж, время у него было, и доход тоже был : брал деньгами
либо яйцами. А счи-талось так : он — пастух, а я — подпасок на
побегушках. Ему вся паства, а мне — тридцать целковых.
Я лапти плести ещё не умел, бегал в старых, не моего размера. А Баярчик
будто и не видит, как муча-юсь : мои лапти почти дырявые, на два размера
больше, как залезу в грязь, так они там и застревают. Нехороший он был
человек ! Другие пастухи своим подпаскам всегда лапти плели, а мой
хозяин будто и не мой. Иной раз не придёт какая свинья домой : останется
в поле или забредёт на чужой огород. Хозя-ин свиньи на кого орёт ? На
меня ! А он стоит в стороне не при делах. Искать опять же посылают меня.
Бегаю всю ночь, бегаю, а он дрыхнет на спине ! Плохой был человек этот
Баярчик, эксплуататор !
Специально, из вредности, выгонит стадо рано утром, почти ночью, после
вторых петухов — я ещё сплю, а он встанет под окном и кричит :
— Пёо-о-тор Ива-а-нович !!!
Мама кое-как разбудит меня, и я выхожу сонный, спотыкаясь, засыпая на
ходу... Ещё темно, ещё силь-ная роса, овцы не пасутся, соберутся в кучу и
спят до рассвета, Баярчик тоже спит. Я же бегаю, ловлю "каторжников",
они-то знай норовят сбежать. Голодные, несутся шеметом и визжат, точно
их режут. Я смотрю за ними — они за мной. Как присяду отдохнуть, они
поднимаются и бегут в разные стороны. Если бы им было что есть, может,
они бы и не убегали, так ведь нет ещё ни клочка травы, кое-где снег ещё
лежит. Поле пустое, грязное и холодное. С неделю надо так бегать, пока
свиньи не привыкнут, по-ка не начнёт травка появляться. А некоторые
свиньи и за всё лето не приучаются : убегают домой, в лес, на огороды...
За это я тоже не раз получал. Забежит скотина в огород, нароет там, и
мне попадает от хозяина огорода, от хозяина свиньи и от Баярчика тоже... Свинью Якова Фёдорова съели волки. Ну и попало ж мне за это !!!
Свинья, правда, была большая, весила около шести пудов и месяцев шесть
уже кормила поросён-ка. И вот их отняли друг у друга — свинью в стадо, а
поросёнка закрыли в хлеву. Ну, свиноматка и ста-ла искать своего
поросёнка. Не паслась, а убегала из стада. Вечером, перед тем как
возвращаться до-мой, я видел её в стаде и загнал всех в село. День был
праздничный, и мама приготовила мне гостинец: мелкие червивые яблочки. И
только сел я под окном полакомиться, тут же торопясь подбежала Яку-рясь,
жена Якова — лицо горит гневом, орёт :
— Где моя свинья ?!! Найди её ! Вишь, сел, бездельник ! А свинья где ?
А чтоб сейчас же отыскал !!!
Она вопила и лезла на меня с палкой. Мама пыталась меня закрыть собой :
— Не дам сыночка избивать ! Найдётся твоя свинья !
Но Якурясь была больше ростом и в гневе.
— Я свинью в село пригнал, — кричу я из-за маминой спины. — Иди, тётя,
может она уже дома ! Она весь день убегала, искала своего поросёнка !
— Нет ! Она не приходила домой, ты её в поле оставил ! Иди и ищи ! Из
под земли достань и приведи до-мой ! А то не хватит у вас за неё всех
ваших волос на голове !
Якурясь грозила палкой, топала ногами, брызгала слюной. Поняла, что
свинья ищет поросёнка и те-перь, наверное, рыщет по полю и, если её
поймают волки, то не видать её больше. Вот и распалилась.
Конечно, так и случилось : свинья с дуру вернулась в поле. Я пошёл
искать. Но разве найдёшь в темно-те ? Поле большое, с холмами и
оврагами, кое-где пролески, болотца, а ночь тёмная, пальца не видать.
Бегал я, бегал, прислушивался, прислушивался, но всё без толку. А ведь
утром опять выгонять стадо !
Полночи пробегал, шёл домой опасливо : вдруг Якурясь ещё там. Но около
нашего дома её не было — отправилась спать. Зато утром перед выгоном
стада уже ждала на воротах.
— Где свинья ? — заорала она
опять
и опять стала махать своей палкой. Я
пытался убежать, но она до-гнала и схватила меня за волосы.
— Давай сюда мою свинью ! Давай ! Давай !
Клок волос мне выдрала Якурясь :
— Чтобы нашёл мою свинью ! Нашёл ! А то вырву все волосы вместе с
головой.
А начальник мой будто и не видит ничего, пошёл дальше и кричит :
— Эй ! Овец, свиней выгоняйте !
Якурясь меня всю неделю трепала-била, пока другие пастухи не нашли ноги
от свиньи. Я отдал их хо-зяйке и сказал :
— На, возьми свою свинью !
И после этого она долго не оставляла меня в покое. Но я старался близко
к их дому не подходить, про-ходил утром по другому порядку. Иду, а она
принимается каждое утро проклинать меня во весь голос. Молится на
церковь и орёт : чтобы Бог лишил его рук и ног (чтобы они у меня
отсохли), чтобы он ос-леп, чтобы провалился он вверх ногами сквозь землю
и чтобы там он тоже не прижился, чтобы съели его жуки и черви...
Рядом с Яковом жил мой крестный, а в соседнем доме — дядин сын Чакан
Фанась (Афанасий), в треть-ем доме — крестная Чакан Лука (Лукерья), в
четвёртом — тётя, папина сестра Понгарь Ульяна, в пя-том — мамин
племянник. Пятеро близких родственников ! И никто за меня не заступился
и не замол-вил полсловечка. Вот какие были родственники ! Давно уже их
всех нет в живых, вспоминать их чем-то хорошим не за что. Обиделся я
тогда на них.
А того поросенка у Якури я всё-таки потом прибил. Он тоже постоянно
убегал, искал свою маму. И од-нажды я приготовил камень, прицелился ему
в ухо... Да так точно припечатал, что поросёнок покатил-ся и упал как
подкошенный. Закопал я его там же в овраге. Так я отомстил своей
обидчице.
На предыдущую
страницу
На следующую
страницу
Не публиковавшиеся ранее мемуары писателя
П.И.Левчаева, написанные в 1983 г.,
предоставлены для публикации на сайте "Зубова Поляна" внучкой писателя
@Кусакиной Н.Н.
Перевод с мокша-мордовского Кузевой С.И.
|
